Восток в философско-исторической концепции К. Маркса и Ф. Энгельса

В таких обстоятельствах рождается «объединяющее единое начало», которое нередко превращается в деспотическую власть. Изолированность и ничтожность каждого отдельного элемента общественного здания, враждебная отчужденность их одинаковых интересов, одинаковый уровень социальных отношений по всей стране превращают общественную власть во всесильное, во все поры общества проникающее верховное начало. Деспотическое господство в стране делает возможным вторжение государства в хозяйство и имущественные отношения производителей, когда это касается интересов фиска. Подданные государства выступают прежде всего в роли налогоплательщиков, а богатство и сила государства в большой мере зависят от количества и качества тягловых единиц. Паразитирующее на земледельческом производстве ростовщичество является конкурентом казны, поэтому борьба с ростовщиками нередко составляет важную заботу государства.

Собственность общины на землю в принципе совместима с правом ее отчуждения за мзду; при всей нераспространенности такой практики каждый отдельный случай не должен противоречить установленным обычаям и налоговой политике правительства. Общественный фонд земель сосредоточивается в руках власть придержащих. Его хозяйственное использование разнообразно. Рабочую силу поставляют военнопленные, избыточное население общин и т.д. Формы использования таких производителей, в свою очередь, обнаруживают большое разнообразие исторического и местного характера.

С позиций европейского опыта формы восточной эксплуатации могут быть иллюзорно истолкованы то как «рабство», то как «феодализм», а то и как «капитализм». Рассмотренные же имманентно, т.е. в системе отношений «аграрное государство – подданные», они оказываются чуждыми традиционной европейской схеме.

Политическое господство государственной власти над обществом и существование государства за счет общества вызывают заботу о непрерывном воспроизводстве основ хозяйственной жизни. Технология хозяйственной деятельности, как правило, традиционна, однако масштабы производства могут расти вширь (отвоевание земель с подвластным населением у соседей, освоение болотистых, песчаных, каменистых и т.п. земель).

Государственная власть тяготеет к иерархической структуре. Большой (пропорционально размерам страны) объем одинаковых дел, социальная стереотипность любой произвольно выкроенной части страны вызывают существование особых и одинаковых функций, по отношению к которым всеобщее возможно лишь как нечто стоящее над ними. Конспектируя книгу Дж. Фира, К. Маркс записал: «Таким образом, каждый посредник представляет собой вершину и главу структуры, совершенно сходной по форме и составу с главной структурой, только она опиралась на основу меньших масштабов»[189]. Государственная власть стремится принять форму пирамиды, на вершине которой стоял бы один человек – деспотическая личность. В мире товаропроизводителей, общественные отношения которых выступают как отношения вещей, происходит превращение вещей в чувственно-сверхчувственные или общественные вещи. Отсюда фетишизация вещей. В рассматриваемом нами обществе, реальная общественная связь которого воплощена в деспоте, происходит превращение его персоны в чувственно-сверхчувственную личность, единственную общественную личность, в личность-общество. Отсюда сакрализация власти.

Итак, первобытные аграрные общины цементируются в систему с помощью государственной организации, которая присваивает прибавочный продукт производителя, но берет между тем на себя выполнение важных общественных функций. Таким образом, реализуется локальная связь самодовлеющих архаических аграрных общин. Это – общество аграрной государственности. Разумеется, оно знает самые разнообразные исторические и географические модификации. Но при всем разнообразии конкретно-исторических обстоятельств, по крайней мере две взаимосвязанные черты этого общества, известные К. Марксу и Ф. Энгельсу, и в настоящее время прослеживаются довольно широко: с одной стороны, аграрный базис, образуемый совокупностью различного рода «локализованных микрокосмов», а с другой – государство, способное подчас сыграть общественно образующую роль.