Вот так мы теперь живем

На следующее утро после завтрака Джорджиана все же написала письмо, хотя села за него, еще не зная, что скажет. Однако она написала, и вот ее ответ:

Кавершем,

понедельник

Мой дорогой мистер Брегерт!

Поскольку Вы сказали мне не торопиться, я некоторое время думала над Вашим письмом. Разумеется, будет очень неприятно поссориться с папенькой, маменькой и всеми остальными. Если я так поступлю, то уверена, кто-то должен быть очень благодарен. Однако папенька был очень несправедлив в своих словах. А что его не спросили, так это было бы бесполезно, он бы все равно не согласился. Он много думает о чести семьи Лонгстафф, и я тоже, наверное, должна о ней думать. Однако мир меняется так быстро, что люди смотрят на вещи не так, как раньше. В любом случае я не считаю, что обязана слушаться папеньку в каждом своем шаге. Хоть я и не такая старая, как Вы, похоже, думаете, я все же достаточно взрослая и могу сама за себя решать. Вы очень мало говорите о чувствах, но, полагаю, я должна считать их само собой разумеющимися.

Не удивляюсь, что папеньку раздосадовала потеря денег. Должно быть, речь об очень крупной сумме, раз Вы не сможете держать дом в Лондоне – как обещали. Это и впрямь чрезвычайно существенно, поскольку у Вас нет сельского дома и с друзьями я смогу видеться только в Лондоне. Фулем хорош на какое-то время, но я не хотела бы жить там круглый год. Вы говорите о трех годах, что было бы ужасно. Если Вы говорите, что неприятность не будет иметь долгих последствий, не могли бы Вы найти средства на городской дом? Если это будет возможно через три года, то наверняка возможно и сейчас. Мне хотелось бы получить ответ на мой вопрос.

Что до всего остального в Вашем письме, я заранее знала, что папенька будет очень недоволен. Однако я не вижу причин, отчего для меня это должно стать препятствием, если он так мало делает для моего счастья. Разумеется, Вы напишете мне снова, и я надеюсь на положительный ответ касательно лондонского дома.

Искренне Ваша

Джорджиана Лонгстафф

Джорджиане, вероятно, никогда не приходила мысль, что мистер Брегерт из-за чего-нибудь захочет с ней расстаться. Она вполне сознавала свою ценность как христианской дамы благородного происхождения, снисходящей до еврейского коммерсанта, и думала, что Брегерт при любых обстоятельствах будет держаться за сделку двумя руками. Точно так же Джорджиана не предполагала, что ее письмо может чем-нибудь его задеть. Она просто решила настоять на лондонском доме. Уж конечно, мистер Брегерт уступит ей в этом, памятуя другие свои изъяны. Однако она не знала мистера Брегерта. Он не раздумывал над ее письмом и дня, а взял его с собой в лондонскую контору и без промедления написал ответ:

Лондон, Сент-Катберт-корт, дом 7

Вторник, 16 июля 18***

Дорогая мисс Лонгстафф!