Вот так мы теперь живем

– Я совершенно не понимаю, зачем так говорить, – продолжала леди Карбери. – Думаю, дело целиком в ваших руках. Разумеется, не мне на чем-либо настаивать, если это против ваших желаний.

– Я считаю Гетту невестой Пола Монтегю, – сказал Роджер.

– Ничего подобного, – возразила леди Карбери.

– Да, маменька, это так! – храбро воскликнула Гетта. – Это так. Я его невеста.

– Я прошу твоего кузена понять, что это происходит без моего согласия и, насколько я понимаю, без согласия самого мистера Монтегю.

– Маменька!

– Пола Монтегю! – повторил Роджер Карбери. – Согласия Пола Монтегю! Думаю, могу смело сказать, что тут никаких сомнений нет.

– Они поссорились, – напомнила леди Карбери.

– Но ведь он-то с вами не ссорился, Гетта?

– Я написала ему… и он мне не ответил, – жалобно проговорила Гетта.

Тут леди Карбери очень подробно и в красках рассказала, что произошло. Роджер слушал с образцовым терпением.

– Этот брак нежелателен во всех отношениях, – закончила леди Карбери. – У него нет средств. Его поведение с той женщиной было в высшей степени возмутительным. Он связался с тем ужасным человеком, который покончил с собой. А теперь, когда Генриетта написала ему без моего разрешения – вопреки моему запрету, – он ее не замечает. Она, как и следовало, отослала ему его подарок, и, видимо, он на это обиделся. Полагаю, так все и останется.

Гетта теперь сидела на диване, закрыв лицо руками, и рыдала. Роджер в уважительном молчании выслушал леди Карбери от первого слова до последнего. За все время он ни разу не шелохнулся и, даже когда она закончила, ответил не сразу.

– Думаю, мне лучше с ним увидеться, – сказал наконец Роджер. – Если, как я полагаю, он не получил письма моей кузины, все уладится. Мы не станем злоупотреблять такой случайностью. Что касается дохода – думаю, это можно устроить. Его связь с Мельмоттом весьма прискорбна, но произошла не по его вине. – Тут он невольно вспомнил, что леди Карбери очень старалась породниться с Мельмоттом, но благородно не стал об этом напоминать. – Я увижусь с ним, леди Карбери, и снова приду к вам.

Леди Карбери не посмела сказать, чтобы он не ходил к Полу Монтегю. Она знала, что не сможет тягаться с Роджером. Он слишком честен, слишком великодушен и, как она сама часто мысленно признавала, всегда был ангелом-хранителем их семьи. Ей против него не выстоять. Однако она по-прежнему считала, что, прояви он упорство, Гетта бы за него вышла.

Лишь поздно вечером Роджер отыскал Пола Монтегю, который только что вернулся из Ливерпуля с Фискером, о чьих дальнейших действиях читатель узнал с некоторым опережением событий.

– Я не понимаю, о чем вы, – сказал Пол.

– Вы писали ей?

– Конечно писал. Я писал ей дважды. Мне казалось, на мое последнее письмо она должна была ответить. Она приняла мое предложение и тем дала мне право самому рассказать свою историю, когда, к несчастью, узнала из другого источника о моей поездке в Лоустофт с миссис Хартл.

Пол говорил пылко и возмущенно, не поняв еще, что Роджер явился к нему с дружеской миссией.

– Она ответила на ваше письмо.

– Я не получил от нее ни строчки… ни слова!

– Она ответила на ваше письмо.

– Что там было?

– Нет, это вы сами у нее спросите.

– Но если она откажется меня принять?

– Она вас примет. И еще я могу сказать – она написала вам, как девушка пишет жениху, которого хочет видеть.

– Это правда? – воскликнул Пол, вскакивая со стула.

– Я здесь нарочно затем, чтобы сказать вам, что это правда. Я едва ли явился бы с такой миссией, будь у меня хоть малейшие сомнения. Вы можете идти к ней, ничего не боясь – разве что противодействия ее матери.

– Она сильнее, чем ее мать, – сказал Пол.

– Думаю, да. А теперь выслушайте меня.

– Конечно, – сказал Пол, резко садясь обратно.

До сих пор Роджер Карбери, который, безусловно, принес радостные вести, излагал их вовсе не радостным и сочувственным тоном. Лицо его было сурово, голос почти резок, и Пол, отлично помня недавнее письмо старого друга, не ждал от того личного расположения. Роджер, вероятно, наговорит очень много неприятного. Надо выслушать его со всем возможным терпением.

– Вы знаете, каковы были мои чувства, – начал Роджер, – и мое отношение к тому, что вы, как я полагал, встали между мной и предметом моей любви. Но всякая ссора между нами, какой бы справедливой она ни была…

– Я с вами не ссорился, – перебил Пол.

– Будет лучше, если вы меня выслушаете. Никакие обиды между нами, чем бы они ни были вызваны, не должны мешать счастью той, кого, я полагаю, мы оба любим больше всего остального мира.

– Я – да, – ответил Пол.