Вот так мы теперь живем

– Ну, Руби, поцелуй меня – взаправду, – сказал он, как только для этого представилась возможность.

– Ох, Джон, что за чепуха.

– Для меня это не чепуха. Для меня один твой поцелуй лучше всего вина на свете.

И она поцеловала его «взаправду» и, возвращаясь с ним в Бенгей, сказала себе, что постарается быть ему хорошей женой.

Глава XCV. Свадьбы в семействе Лонгстафф

В другой части Суффолка, не очень далеко от Бенгея, жила в то время молодая дама, о которой близкие не позаботились так хорошо, как о Руби. Положение мисс Джорджианы Лонгстафф в первые дни августа было самое плачевное. Свадьба ее сестры с мистером Джорджем Уитстейблом была назначена на первое сентября, самый священный для Суффолка день. И в Кавершеме, и в Тудлеме готовились к счастливому событию. Бедной Джорджи и без того было несладко, а предсвадебные хлопоты многократно усиливали ее мучения. Еще недавно она смотрела на сестру свысока и всей душой презирала тудлемского сквайра. И в ту пору ее презрение считали чуть ли не законным. София почти не смела с ней спорить, а сам мистер Уитстейбл побаивался будущей свояченицы с ее ядовитой иронией. Теперь все переменилось. Торжествующая София сделалась деспотичной, а Джордж Уитстейбл, с которым носились, как всегда носятся с завтрашними зятьями, положительно загордился. Мистер Лонгстафф дома не показывался. Он жил в Лондоне, полагая свое присутствие необходимым для завершения Мельмоттовых дел, и бедная леди Помона вынуждена была терпеть дурные настроения дочери без всякой поддержки мужа. Дамское общество в Кавершеме оживляли только ежедневные визиты жениха. В таких обстоятельствах Джорджиане трудно было хоть чем-нибудь утешиться.

Довольно скоро она разругалась с Софи – настолько, что отказалась быть подружкой на свадьбе. Читатель, возможно, помнит про часы с цепочкой, которые, по мнению матери и старшей сестры, надлежало вернуть мистеру Брегерту. С его последнего письма минула неделя, а Джорджиана до сих пор их не отослала. Леди Помона, возможно, не заметила этого упущения, но София не упустила случая вспомнить про фамильную честь.

– Джорджи, – сказала она как-то утром в присутствии матери, – ты не думаешь, что часы мистеру Брегерту надо отослать незамедлительно?

– Какое тебе дело до чьих-то часов? Их не тебе подарили.

– Я думаю, их надо вернуть. Папенька наверняка рассердится, если узнает, что они еще у тебя.

– Не твое дело, рассердится он или нет.

– Если ты их не отошлешь, Джордж скажет Долли. Сама знаешь, что тогда будет.

Это было невыносимо! Джордж Уитстейбл позволит себе вмешиваться в ее дела, будет обсуждать ее часы и цепочку!

– Я больше в жизни не скажу Джорджу Уитстейблу ни слова, – объявила она, вставая.

– Дорогая, не произноси таких ужасных слов! – воскликнула несчастная мать.

– Кто мне Джордж Уитстейбл? Жалкий набитый дурак! Ты его окрутила и теперь думаешь, что он будет командовать всей нашей семьей.

– Я считаю, мистер Брегерт должен получить назад свои часы и цепочку, – настаивала Софи.

– Конечно должен, – поддержала ее леди Помона. – Джорджиана, их нужно отослать. Если ты этого не сделаешь, я вынуждена буду сказать твоему отцу.

В тот же день Джорджиана принесла матери подарки мистера Брегерта с уверениями, что не собиралась их себе оставлять – просто думала отдать папеньке, когда тот вернется в Кавершем. Леди Помона, на которую легла обязанность вернуть часы и цепочку, отдала их ужасному Джорджу Уитстейблу, который как раз собрался в Лондон заказывать себе костюм. Однако Джорджиана, хоть и побежденная, с сестрой не помирилась. Она не будет подружкой невесты. Джордж Уитстейбл не услышит от нее и слова. А в день свадьбы она запрется у себя в комнате.