Возраст согласия

Смотрю на часы. 11:55. Мы договаривались на 12:00.

Иду к эскалатору на выход. Возвращаюсь к стене. Снова иду к эскалатору. Поезда приносят редких людей. Сверху тоже спускаются люди, и я разглядываю каждого. Потом возвращаюсь к стене. Смотрю на часы. 12:05. Отца нет.

Наконец он подходит. Бородатый. Полуседой. Нос крупный, покрытый красными линиями сосудов. Ничего общего с тем утонченным образом, что я нарисовала себе, читая мамин дневник.

– Привет.

Говорит он. В его серо-зеленых глазах плавает неловкость. Мне тоже неуютно.

– Как у тебя дела?

Прекрасное начало. Мне почти семнадцать, встречаюсь с мужиком на тридцать лет старше, недавно сделала аборт, и меня поймали в туалете за курением. Узнав от человека, которого я хотела весь учебный год, о смерти одногруппницы, я вдруг возжелала познакомиться с тобой.

Но, конечно, я ничего этого не говорю. Мне просто надо отыграть эту сцену.

– Нормально.

– Слушай, ты извини, что вот так. Я бы хотел с тобой получше познакомиться. Давай как-нибудь сходим в кафешку, посидим? Ладно?

Я киваю. Не могу на него взглянуть и смотрю куда-то в сторону, на людей, спешащих к эскалатору.

– Сейчас мне надо бежать по делам. Но вот мама сказала, что ты любишь тигров. Хочу кое-что тебе подарить.

Дрожащей рукой он достает из кармана клетчатой рубашки маленький серебряный кулон на цепочке. Это тигр. У меня дома в шкатулке лежит похожий, но без проушины для цепочки и просто из меди.

Я принимаю дар. Поднимаю на него глаза и говорю:

– Спасибо.

Мы обмениваемся еще парочкой дежурных фраз, и он растворяется так, словно никогда его и не было. Я надеваю цепочку на шею. Тигр сначала холодит ямочку с яремной веной, а потом нагревается, и я перестаю его ощущать.

Больше мы с отцом не увидимся. Мне это не нужно. Я набираю Ю.

Да. Скучаю очень. Выздоровела. Могу. Когда?

Глава 11. Happy birthday

Я любила свои дни рождения до семи лет. Летом 1993 года стояла июньская, по-питерски мягкая жара. Весь двор собрался у меня дома. Дети галдели, приносили в бумажных пакетиках небольшие подарки: пластиковый брелок с инопланетянином, металлический кулон в виде значка Peace на цепочке – хипповский символ мира. Кто-то подарил кассету с песнями Линды.

Мама купила пакетиков Zuko с разными вкусами, несколько тортов и приготовила салаты. Поставила посреди комнаты раскладывающийся стол, накрыла скатертью и вынула из серванта бережно охраняемые хрустальные салатницы и фарфоровые тарелки.

Двое мальчишек за столом начали соревноваться, кто выпьет больше Zuko: оранжевая и малиновая жидкость быстро разливалась в пузатые стаканы с красными полосками посредине. Над столом гремел смех, пока вдруг один из мальчиков не побагровел и не побежал к балкону. Там он стал извергать из себя оранжево-малиновые потоки. Когда он наконец перестал это делать, мама уложила его на диван.

Придя в себя, он начал меня задирать. А к вечеру мама и сама уже едва стояла на ногах. Все разошлись, я сидела рядом со столом, накрытым белой скатертью в цветочек, заполненным тарелками с объедками, и механически играла в «Денди». Под цифровую «калинку-малинку» бесконечно сыпались разноцветные угловатые блоки «Тетриса». Мама валялась на своем диване и тихонько похрапывала. Больше я свои дни рождения не справляла.

В тот день, когда мне должно было исполниться семнадцать лет, я с некоторой грустью обнаружила, что из близких людей у меня только Наташка и Юра.

Он предложил съездить на «Юнону», чтобы я выбрала там себе подарок. Никогда прежде я не ездила на этот мифический рынок, где, по слухам, можно было купить «все».

Выглядел он довольно стандартно: огромная площадь с торговыми рядами посреди большого пустыря. Разве что с крупными буквами «Юнона» над въездом. У нас на «Ладожской» названия у рынка не было. Да и выглядел он намного скромнее.

Мы долго ходили между рядов, пока я вдруг не увидела его. Он просто висел на боковой перекладине. Но мне показалось, что он по-настоящему движется. Прямо на меня.

По коричневому фону, украшенному зелеными листьями, из чащи ко мне выходил огромный тигр. Он мягко переступал лапами, его хвост был задран кверху. Он глядел на меня огромными рыжими глазами. Это плед, размер для полутораспальной постели. На полтора человека. Как раз для меня. Я трогаю его руками: мягкий.

– Хороший плед, девушка. Берите.

Продавщица тут же хватает плед за край и начинает его трясти. Она похожа на маленького толстого гнома: широкое обветренное лицо, круглый нос и неожиданно яркие голубые глаза. В другой раз я бы развернулась и ушла. Терпеть не могу, когда что-то впаривают. Но мне действительно нужен этот плед.

Я прошу купить его, и Юра расплачивается с продавцом. Говорю спасибо. Гном вручает мне большую пластиковую сумку на молниях. Она прозрачная, и через нее можно видеть кусочек большой оранжево-черной лапы. Мной овладевает чувство покоя. Больше ничего не нужно, идем к машине.