Возвращение

Спустя несколько дней, незадолго до восхода солнца Шифра вышла в поле. Так она делала всегда в прошлые годы. Обошла принадлежавший ей участок. Он был покрыт сухими зарослями свалявшегося бурьяна.

Раздвинула кусты, зачерпнула рукой все еще рыхлую после дождей землю. Поднесла к лицу, глубоко вдохнула, приложила к щеке. Земля была готова к вспашке. И Шифра заплакала навзрыд. Что могла сделать она без брата, без чьей-либо помощи.

Сколько лет они вместе пахали эту землю! Вместе её засевали. Она даже вспомнила, как, вопреки запрету – сеять на одном поле разные виды зерен, у самой окраины поля она посеяла овёс для Быстроногого – лошади греческого офицера, друга брата Эльазара.

И вдруг очнулась. Было ли действительно что-то подобное или она бредит? Её невольно потянуло к окраинам поля. Она была потрясена, увидев бурные всходы именно овса. Он хорошо прижился и ежегодно осыпал свои зерна в эту, плодородную, принадлежащую ей, землю. Шифра растерянно оглянулась. На другом конце поля стоял Бен-Цур.

– На нем была просторная белая хламида. Ветер колыхал грубую ткань. Лучи взошедшего солнца оттенили его могучие загорелые руки. Он их поднял, приветствуя Шифру. Подошел к ней и заговорил, как будто бы продолжал давно начатый разговор:

– Земля готова к посеву и если найти плуг, можно приступить к вспашке.

– Как? – удивилась Шифра. – У нас нет ни буйволов, ни посевного зерна. – Но вдруг спохватилась, – Я, кажется, помню, где Эльазар спрятал наш плуг. Может быть, он там и я его найду.

– Вот и хорошо, – спокойно, заключил Бен-Цур. – Буйволы и посевное зерно – это моя забота.

В то утро они проложили первые четыре борозды. Шифра, как и в прежние годы, держала рукоятку плуга, стараясь не слишком заглублять металлический наконечник плуга в еще не отвердевшую землю. Так было легче тащить плуг, и исключалась возможность напороться на каменистую почву, находившуюся под тонким слоем чернозема.

Упряжку тащил Бен-Цур. Рядом с веткой в руке упорно брел Элька. Он непрерывно спотыкался, падал, но твердо отстаивал своё право поднимать целину вместе с тетей Шифрой и Бен-Цуром.

Не теряла времени и Эста. Она разбирала развалины сторожевой вышки – шумры, находившейся у самой окраины поля.

Выбирая уцелевшие глиняные кирпичи, она мысленно представляла, как стоя на крыше вышки, Эльазар стерег урожай, как в короткие летние ночи всматривался в густую синеву неба, усеянного множеством сверкающих звезд.

Шифра рассказывала ей, что Эльазар любил поле, не меньше чем гончарное дело. И Эста почти воочию видела, как он с Шифрой пахали эту небогатую землю, как он с отцом собирали урожай винограда, а затем перевозили ягоды к винодельне и с мальчишками селения плясали на этих ягодах, выжимая виноградный сок.

Эста также видела, с какой грустью Шифра осматривала большие изуродованные пни, оставшиеся от четырех деревьев инжира, посаженных много лет тому их прадедом.