Возвращение в Михайловское

– Александр, – прошу тебя! – сказала мать, что означало – «прошу удержаться!».

– Нет, я только хотел сказать… – начал, было, он, но мать прервала.

– Саша, ты помнишь нашего бедного маленького Платона?..

Платон был его любимый рано умерший брат. Он ушел из жизни в десять лет.

– Разумеется! И никогда и не забывал!.. Он всегда со мной.

– А ты всегда со мной, как все мои дети! И мне надоели ваши ссоры!..

– Простите, papa! – вымолвил Александр, потупясь. И обнял отца.

– Ну, то-то! другое дело, – сказал отец. – Другое дело! Я только и хотел напомнить, что у тебя в этом доме мать и отец!

– И сестра! – встряла Ольга и повисла на брате, болтая ножками, как всегда делала. И Сергей Львович на сей раз не сделал ей замечания, – что Александр про себя отметил.

– «Бог в деталях!» – сказал бы он, если б решился цитировать Вольтера. – Между прочим, черт тоже в деталях! – добавил бесенок, который всегда сидел в нем. «Маленький бес – под кобылу подлез…»

Он, конечно, и не собирался останавливаться у своих. Отец в любую минуту заходит в комнату и начинает разговор. Потом, надо встречаться с друзьями – без свидетелей. И он уже мысленно приглядел себе пару партнеров для штоса – тоже немаловажное дело.

Тут все расцеловались и перешли за стол. Но почти сразу явились Дельвиги семейством, муж с женой – и, как ни странно, Анна Петровна Керн. Александр удивился ее появлению, но вспомнил тотчас, что сестра сообщала в письме об их дружбе с ней. Он знал, что Керн окончательно разъехалась с мужем и живет в Петербурге. Она обняла его и поцеловала в лоб.

– Вы всегда в моем сердце! – прошептала она. Наверное, ее сердце стало вместительней.

Они с Дельвигом обнялись при встрече, прослезились и поцеловали друг у друга руки. Что удивило лишь Сергея Львовича (он и раньше каждый раз вскрикивал при этом) и юную жену Дельвига. Но так принято было у лицейских. Бедная София поглядела на это с некой оторопью. Впрочем, она быстро освоилась: Пушкин ей понравился, – прошло немного времени, и она уже восторгалась им. Такой быстрый маленький тигр («Обезьяна» – так, конечно, она назвать бы не решилась даже для себя, хотя про эту кличку от мужа слышала, что было никак не предательством друга: просто Дельвиг все рассказывал жене: зачем жениться, если потом все не сделать общим?). Тигр с курчавыми бакенбардами, большими глазами и странными для воспитанного человека манерами – к тому ж непрерывно суетящийся и занимающий собой все пространство. Но она уже с год была женой поэта и успела привыкнуть, что они, поэты, не такие, как все. Только Веневитинов был чуть другой, так он зато и умер рано. Но Александр при первом же взгляде на нее почему-то решил, что «арзамаску» из нее не сделать! (Как он советовал другу в письме, узнав о предстоящей женитьбе.) Она была слишком кокетлива для «арзамаски» и слишком занята собой. Кроме того, он знал ее отца, Михаила Александровича Салтыкова, старого арзамасца. Салтыков был зело начитан, одарен от природы, благородно насмешлив. Но характер был на редкость дурной. Сплошная гипохондрия и бесконечные обиды невесть с чего. Он боялся, что у дочери, жены Дельвига, может оказаться тот же нрав. Притом она смотрела на Пушкина внимательно и как бы изучающе – что его раздражило сразу. Он же не знал, что ей предстоит писать подробный отчет в письме к Сашеньке Семеновой (в девичестве Карелиной) в Оренбург, и там потребуется полный словесный портрет его. – Сашенька была, как мы помним, ее подругой по пансиону мадам Шлетер и ученичеству у Плетнева, и с тех пор, как они с мужем поселились в этом Оренбурге, в глуши, – София взяла на себя обязанность доносить до нее аккуратно все новости столицы. А Пушкин был новость – что уж тут поделать! (София и до этого без конца посылала Сашеньке книги его, выходившие с краткими перерывами, и писала ей о нем, пересказывая все слышанное от мужа, и в Оренбурге уже знали по меньшей мере три главы «Онегина» и «Цыган» почти наизусть. Но теперь он привез, кажется, еще что-то новое: трагедию историческую, о которой все твердят.)

Обед вышел славным и даже неплохим с точки зрения гастрономической. – Что, его родители нашли, наконец, приличную кухарку?.. Разговоры за столом были общие.

– Я жду подробного отчета о твоей встрече с государем! – сказал отец.

– Ой, я тоже хочу! – воскликнула София, жена Дельвига.

– А можно в другой раз? – спросил Александр вежливо.

– Можно! – великодушно согласился отец. Хотя все люди были близкие, но он сам желал бы, чтоб об этом сын рассказывал лишь ему и матери. Сестре, в конце концов!.. – Только где там! Его ж понесет – он всем разболтает!..