Возвращение в Михайловское

Сомов придумал празднество по поводу выхода в свет альманаха «Северные цветы на 1828 год». – Дельвиг адресовал альманах как бы будущему. По мысли его, все вообще адресуется будущему. Стихи прошедшего года идут на следующий. В альманахе было много Пушкина, в том числе поэма «Граф Нулин» – «горестная замета сердца» его: шуточная поэма, писанная в день трагедии – и еще много стихов. Был также портрет – гравюра Уткина с полотна Кипренского – и статья Сомова, где с большой симпатией говорилось о «гибкости пушкинского таланта».

Короче, Сомов организовал загородную поездку по такому случаю. Зима стояла особенная, снежная, город упадал в сугробах, но было много солнца, и непонятно было, как солнце, такое яркое и веселое, не способно растопить эту белую тишь снегов. Но солнце было в высоте, а снег блестел в свете солнца. Поехали они в Лебяжье, за Ораниенбаумом – Сомов знал откуда-то эти места, – откуда что? – но тут загадка, Сомов вообще был загадка: много знал про все, только помалкивал – но про него никто ничего не знал. Наняли две кибитки на полозьях, укутались, как могли, и – с ветерком. Впрочем, ветра не было. День был спокойный и в сиянии. Солнце било в стекла, и впечатлительная Софи восклицала чуть не на каждом шагу: «Вы посмотрите, посмотрите!» И правда, было на что смотреть. Александр боялся, что за ними увяжется неизменная Анна Петровна – теперь ближайшая подруга Софии, без которой в доме ничто не обходилось, но у Керн были какие-то другие дела. Увязался только Вульф. Александр не стал отвергать его участие – зачем? Он все равно не мог Дельвигу объяснить, почему не хочет видеть Вульфа. Они поехали. Прелесть этого дня мы уже писали. В дороге туда Дельвиг ехал с Софи в кибитке, с ними ехал Александр… А в другой поместились Сомов и Вульф.

Лебяжье оказалось впрямь чудным местом, потому что здесь утомительная припетербургская равнина вдруг кончалась горой. И в гору – вверх уходил лес. В основном сосновый. И над ним – на полмили в высоту, прямо в деревья сползало щедрое солнце. Солнце висело на деревьях. Красота!

Несколько домишек стыли под горой. Из одного из них, верно, пустого, спокойно вышла огромная белая лиса, с тяжелым хвостом, который полз по земле… и, не обращая внимания на путников, скрылась в лесу. На ближних деревьях белки прыгали по деревьям. Белок было много: такой парад белок, не знакомый горожанину.

– Сморите, смотрите! – закричал вдруг сам Александр.

Там, в вышине, над лесом, плыл белый олень – абсолютно белый от беспощадного солнца. Он плыл долго – минуты, как им показалось всем, – хотя, наверное, это были секунды.

– Лось! – пояснил спокойно Сомов. – Лось. Лосей тут много… Все это вместе – и белый олень в небесах, и пышный хвост лисы, волочившийся по земле, – все было непривычно и обворожительно.

Они нашли приют в одном из домишек, развернули припасы… Выпили – взяли с собой две бутылки вина. И отправились в обратный путь.

Но тут, получилось, разместились иначе. Сомов еще раньше завел длинный разговор с Дельвигом об их типографщике, потом о планах на издание «Цветов на 29-й». Короче, они сели в одну кибитку вместе, продолжая разговор, и Вульф оказался с Софи и Александром. Ехать все-таки было довольно долго. Софи сказала, что ей холодно, и попросила укрыть ее меховой полостью. Вульф и Александр похлопотали над ней, укрывая ее. Потом мирно и ехали. Александр задремывал, у него было иногда такое в дороге. Главное была усталость и сладкие впечатления… Он дремал или думал о чем-то. Когда очнулся, они уже проехали известную часть пути.

Теперь ему не показалось – он ясно видел, что руки Вульфа гуляют под полостью, укрывавшей Софи Дельвиг. Просто ерзают там… Под полостью вздымались бугорки его рук. Он взглянул на Софи. Ее выражение лица можно было назвать только томительным и отрешенным. Глаза были почти закрыты. Александру показалось, она дышит чаще.

Вдруг запах ударил ему в ноздри. Не скажем, что сильный – какой сильный запах может быть в прохладной кибитке, даже где-то продуваемой?.. Но он был явственен и понятен ему. Вдруг на мгновение запах стал сильней. Софи откинула голову на подушку с силой.

Благо, они уже прибыли в Петербург и ехали по улицам. Александр попросил остановиться и выпустить его. Он хочет пройтись. Еще надо зайти к одному знакомому. Тут, поблизости.

– Как? Мы не довезем вас до Демута? – спросила Софи почти сонным голосом. – Дельвиг будет недоволен!..

– Мало ли чем может быть недоволен Дельвиг? – он не сказал, конечно, и спешно простился.

Когда они отъехали, он сам кликнул извозчика, чтоб добраться до дома.

Через несколько дней, при случае, он сказал Вульфу:

– Вальмон! Не удержались все-таки? А я вас просил!..

Вульф надул губки, как маленький.

– Ну, Мефистофель, вы требуете от меня слишком много! Я не причиню ей зла. Научу быть женщиной, и только! Мужья обычно благодарны, хотя не и знают, кто их супругу и чему научил…