Вперед, в прошлое (СИ)

Совершенно никого не будет волновать тот факт, что тот самый исполнительный продюсер – его бывшая пассия, которая, ступая по головам и используя людей, как трамплины для собственных честолюбивых стремлений, взобралась фактически на самый верх. И теперь с удовольствием вершит судьбы тех, чьего внимания добивалась годами.

Гейл был не склонен жалеть себя, но отвратительная правда состояла в том, что он, несмотря на многолетние усилия, так и не смог найти постоянной ниши для творчества. Хотя может он никогда толком и не пытался. Может так и не смог переступить через свое прошлое и пойти дальше, чем исполнение второстепенных ролей, но он все равно отдавал им всю свою душу. Гейл проживал каждую жизнь, описанную в сценарии, делился с каждым своим персонажем частичкой собственной души, но так и не смог понять, кто же он сам, вне всего этого. Иногда казалось, что в огромном мире лицемерия и лжи Гейл Харольд обычный самозванец, который скрывается за маской уверенного в себе, немного эксцентричного человека, а бывало время, когда он действительно чувствовал тот самый импульс, который поджигал фитиль стремления к совершенству. Гейл не мог по-другому. Он никогда не соглашался на роли, которые не мог прочувствовать. Он отказывался браться за проекты, если не был уверен в том, что рассказывает о чем-то важном и нетривиальном. Гейл всегда оставался честным с самим собой и продолжал верить, что каждый человек является тем, кем позволяет самому себе быть. Все остальное лишь отговорки для того, чтобы не принимать на себя ответственность.

Некоторые считали, что если бы Гейл в свое время был более гибким и сговорчивым, то давно уже стал бы вторым Томом Крузом или Мэлом Гиббсоном, но для него это означало бы, что нужно жить по чужим правилам. Продать себя в рабство и быть тем, кем ему скажут, а не тем, кем подсказывало сердце и убеждения.

Это уже было в его жизни. Гейл проходил подобное, и оно стало для него настолько горьким уроком, что больше никому и никогда не удавалось сыграть на его эмоциях и заставить поступать вразрез с собственным сердцем. Снова пойти на подобное было бы изменой самому себе. Семь лет назад он уже сделал нечто подобное и поплатился сполна, поэтому никогда больше он не собирался договариваться с собственной совестью.

Соглашаясь на свою первую роль на телевидении, Гейл позиционировал себя как того, кто отдаст все проекту, в который поверит, и он сделал это. Он рискнул и сорвал картбланш. Он сыграл, наверное, свою лучшую роль в самом начале карьеры. Он искренне, чисто и отчаянно верил в то, что делает, и это помогло ему раскрыть и показать все свое мастерство актера.

Гейл помнил, как в 2000 году прошел кастинг на главную роль в «Queer As Folk» - каннадско-американском сериале про жизнь гомосексуалистов. Видел, насколько это было ново и скандально, особенно в свете политических убеждений большинства населения США, но решился дебютировать именно так - громко, ярко, вызывающе. Гейл, будучи обычным гетеросексуальным парнем, сыграл гея-хищника так, что ему поверил даже самый злобный критик. Он не играл - он жил. При каждой команде «мотор» Гейл буквально перевоплощался в Брайана Кинни. В нем менялось все – голос, походка, взгляд, и это не было чем-то сложным. Гейл чувствовал Брайана, он понимал его, и Брайан в ответ оживал глядя на Гейла с экрана его собственными глазами. Гейл откровенно наслаждался тем, что Брайан делал то, что сам Гейл не мог сделать. Он жил, как хотел. Он плевал на мнение общественности и заставлял мир работать на себя.

История Брайана и Джастина стала отправной точкой в восприятии Гейлом любви, как таковой, а Рэнди Харрисон, его партнер по съемкам, доказал Гейлу, что у любого, даже самого сложного решения, есть последствия. Как плата. Плата за трусость, самоуверенность и попытку вершить чужие судьбы, пусть даже и во благо.

«Queer As Folk» действительно изменил Гейла. И дело было даже не в том, что он, обычный механик из Атланты, стал кумиром миллионов, важнее было то, что, решив быть Брайаном Кинни, Гейл позволил себе самому диктовать правила. Почувствовал себя всесильным. И это настолько захватило его, что в какой-то момент, он действительно перенес часть своей роли в реальность.

Это и было началом конца. Распадом многолетней веры. Ошибкой, цена которой была настолько высока, что ее отпечаток до сих пор горел в душе темным пламенем вины и ненависти. Ненависти к себе самому. За слабость. За нежелание бороться.

Шоу закончилось. Ожидаемо оборвалось на довольно трагичной ноте, которая стала завершающим аккордом в попытке и самого Гейла справиться с реальностью. Страница жизни была перевернута, роман прочитан и отложен на самую дальнюю полку, но воспоминания о напечатанной в нем истории никуда не делись. В душе Гейла она была выбита золотыми буквами и периодически вспыхивала напоминанием о том, что было между строк. То, о чем никто не имел ни малейшего представления, кроме двоих главных героев.