Читаем Вперед, в прошлое (СИ) полностью

- Сними! – выдохнул он куда-то в макушку Гейла, скручивая мешающую ткань на спине Харольда в жгут. - Сними, я тоже хочу прикоснуться к тебе!



Хрипло дыша, Гейл попытался непослушными пальцами расстегнуть пуговицы, но ничего не получалось. Всхлипнув от отчаянной потребности, Рэнди потянулся на помощь партнеру. Они совместными усилиями справились с первыми двумя пуговицами, но на большее их не хватило.



- На хрен! – воскликнул Гейл и одним движением сорвал мешающую рубашку через голову, не обращая внимания на то, что пуговицы с глухим стуком посыпались на пол.



Парни синхронно застонали, когда обнаженная кожа коснулась кожи. Зубы Гейла прикусили мочку уха партнера.



- Рэнди, - жарко выдохнул он, вжимая свое тело в тело Харрисона. - Что мы творим?



Ренди в это время был занят тем, что вылизывал шею Гейла, постанывая от удовольствия. Его каменный член буквально разрывал ткань темных джинсов. Харольд чувствовал его жар через собственные брюки, болезненно натянутые в паху. Плоть самого Гейла была настолько напряжена, что казалось, еще секунда, и он буквально взорвется от распирающего наслаждения.



Губы Рэнди были мягкими и нетерпеливыми. Они исследовали каждый миллиметр кожи Гейла, метя плечи, шею, грудь… Когда Харрисон коснулся языком маленьких горошинок сосков, Гейл болезненно вскрикнул и сжал в ладонях мягкие блондинистые пряди, стараясь прижать голову партнера как можно ближе.


Остановиться сейчас казалось немыслимым. Хотелось отрешиться от всего и отдаться лавине удовольствия, которая поднималась изнутри с неотвратимостью цунами.



Харольд лихорадочно шарил руками по телу Рэнди, стараясь захватить как можно больше. Тяжелое, хриплое дыхание блондина доносилось, словно сквозь вату.


- Рэнди! – простонал Гейл, заставляя партнера поднять голову, и снова впился поцелуем в крышесносные губы. Из горла Харрисона вырвался почти животный стон. Он моментально втянул язык Гейла себе в рот и стал жарко посасывать, потираясь пахом о бедра Гейла.



Казалось, что они оба сейчас взорвутся. Накал был слишком сильным. Слишком долго эти эмоции были заперты внутри.



Рука Харрисона, тем временем, переместилась с груди Гейла на его живот, играя с пупком, проходясь по кромке брюк и посылая вдоль позвоночника электрические разряды.



- Что мы творим? – снова спросил Гейл, выгибаясь навстречу таким желанным прикосновениям.


- Я не знаю, – хрипло ответил Рэнди, продолжая исследовать языком грудь Гейла, - но, ни за что в мире не намерен останавливаться.



Из горла Гейла вырвался всхлип, когда Харрисон, наконец, опустил ладонь на его до боли напряженный пах.


- Господи! - прошипел он, толкаясь в ладонь партнера.



Рэнди удовлетворенно заворчал, чувствуя, как Гейл подается ему навстречу, толкаясь каменным членом, стремясь усилить контакт…



Харольду казалось, что он больше не выдержит. Ощущение того, что здесь и сейчас происходит то, о чем он так долго мечтал, было несравнимо ни с чем. Сжимая Рэнди в объятиях, целуя его, вдыхая такой родной и знакомый запах, Гейл понимал, что, наконец, все правильно. Все так, как должно быть…


Только одна единственная мысль билась в голове - «Ещё», но какой-то слабый шепот утверждал, что у Рэнди есть парень. Есть тот, кто доверяет ему. И пусть Лаферти придурок, которого Гейл бы с удовольствием спустил с лестницы, сам блондин был достоин большего, чем быстрый секс в туалете в разгар вечеринки «Шоутайма». Тем более, если Гейл правильно понимает, то у них обоих есть сейчас шанс начать все заново. Сделать все честно и правильно.



Но тело категорически противилось голосу разума. Кончить хотелось просто невероятно. И рука Рэнди, которая в завораживающем ритме поглаживала его напряженную плоть, отнюдь не способствовала мыслительному процессу.



Гейл протяжно застонал, когда почувствовал, как зубы Харрисона прикусили нежную кожу у него на животе. Тонкие пальцы сражались с ремнем на брюках… еще немного и Рэнди окажется на коленях. И тогда пути назад не будет точно.



- Рэнди! – снова попытался Гейл вынырнуть из омута чувственного наслаждения. - Рэнди, подожди…



- Что? – хрипло ответил блондин, поднимая затуманенные страстью глаза и глядя на него снизу вверх. Рука ни на минуту не прекращала поглаживать каменный член партнера. – Что, Гейл?



- Рэндс! – усилием воли заставил себя выдавить Харольд, пытаясь взять собственное тело под контроль. - Мы в туалете. Сюда в любой момент могут войти…



- Я запер дверь! – решительно ответил Рэнди и снова попытался вернуться к прерванному занятию, но Харольд взял его за плечи и настойчиво потянул к себе.



- Рэндс! – зашептал он, нежно касаясь поцелуями лица парня. - Рэндс, это не правильно, так не должно быть…



- Что не правильно, Гейл?! – практически закричал блондин, в отчаянье глядя в шоколадно-ореховые глаза. - Только не говори мне, что ты снова…



- Нет! Нет! – перебил парня Харольд, снова впиваясь поцелуем в манящий рот. - Я хочу тебя! Ты даже не представляешь, как я тебя хочу! – простонал Гейл, прижимая к себе податливое тело.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия