Читаем Вперед, в прошлое (СИ) полностью

Гейл улыбнулся, но в улыбке чувствовалась нервозность. Конечно, он хотел блондина. Хотел так, что сводило судорогой пальцы на ногах, но остаточные покалывания неуверенности давали о себе знать. Идиотский вопрос о топах и боттомах, который блядский Брайан задал Джастину в пилотной серии, крутился в мозгу. Гейл понимал, что ведет себя, как идиот. Он, черт возьми, давно не девственник. И более того, он много раз занимался анальным сексом. С девушками, конечно, но имел довольно четкое представление о том, как это бывает.


Хотя сейчас рядом с ним был Рэнди. И он был парнем. Парнем, которого Харольд, черт возьми, любил. Но если он захочет быть сверху, Гейл не уверен, что готов…



Мысленно послав себя ко всем чертям, брюнет тряхнул головой, избавляясь от дурацких мыслей, и одним движением перекатил Рэнди на спину.


Хищно улыбнувшись, он припал поцелуем к шее любовника, нежно щекоча языком светлую кожу, спускаясь ниже, задевая зубами сверхчувствительные соски.



Стон Рэнди прозвучал настолько громко, что Харольд вздрогнув, сильнее сжав любовника в объятиях. Его губы продолжили свое путешествие по телу блондина, наслаждаясь каждым оттенком вкуса. А Харрисон отзывался на каждое прикосновение. Он стонал и извивался под ним, о чем-то умолял и вроде бы даже угрожал, но Гейл был полон решимости заставить любовника потерять голову так же, как тот сделал это с ним самим. Его собственное желание горело в крови ярким огнем, вновь вставший член требовал внимания, но вид Рэнди, полностью отдавшегося наслаждению, буквально бросал Гейла за грань самоконтроля.



- Черт! – простонал Харрисон, когда горячий язык любовника коснулся его живота, заставив мышцы пресса судорожно сократиться, - черт, Гейл… я больше не могу!



С этими словами Рэнди стремительно перевернулся и подмял брюнета под себя, накидываясь на его рот с безумными поцелуями. Гейл только беспомощно всхлипнул, но тут же подался навстречу, прижимая к себе Рэнди, впитывая каждое прикосновение. Руки любовника без устали гладили, пощипывали, ласкали его тело, заставляя полностью отрешиться от реальности.


Это было великолепно. Харольду казалось, что еще немного, и он просто взорвётся изнутри, не выдержав подобного напряжения. Но Рэнди и не думал останавливаться.



- Я хочу любить тебя! – шептал он Гейлу, покрывая его грудь влажными, нежными поцелуями, - я хочу вылизать тебя всего, распробовать каждую твою клеточку… хочу насладиться тобой, выпить до дна…



Гейл застонал и вцепился в волосы любовника, прижимая его голову еще ближе, лаская пальцами блондинистый затылок.


Слова Рэнди практически полностью уничтожили его самоконтроль. Гейл тоже хотел чувствовать партнера, целовать его, вылизать каждый сантиметр роскошной светлой кожи, но собственное тело не хотело подчиняться, отказывалось перехватить инициативу. Ему было так хорошо под губами и руками любовника.


А Харрисон выделывал ртом неимоверные вещи. Он ласкал его соски кончиком языка, одновременно нежно проводя ладонями по чувствительным бокам, постепенно спускаясь все ниже, урча от удовольствия, заставляя тело Гейла выгибаться на кровати.



- Рэнди! – стонал брюнет, понимая, что больше никогда и ни за что не откажется от подобных ощущений. – Черт, как хорошо…



- Я люблю тебя! – прошептал Рэнди, блестя глазами и покрывая поцелуями низ живота Гейла, - люблю тебя, Харольд…



В ответ Гейл только рвано выдохнул, подаваясь вперед бедрами, и приподнял голову, чтобы встретится глазами с белокурым любовником. В его глазах вспыхнул яркий свет, который стоил тысячи слов.



Фирменная улыбка Рэнди заставила сердце перевернуться в груди, а член окрепнуть еще сильнее. Харольд закинул руки назад и схватился за изголовье кровати, приподнимая бедра вверх. Стон, сорвавшийся с его губ, заставил Рэнди задрожать еще сильнее и сжать собственный лоснящийся влагой член.


- Гейл! - отчаянно выдохнул он, свободной рукой разводя в стороны колени любовника и осторожно касаясь ложбинки меж ягодицами, - я сейчас умру… мне нужно оказаться внутри тебя! Сейчас же!



И в этот момент Гейл замер, перестав дышать. Бедра на секунду напряглись, но он тут же приказал себе расслабиться. Это должно было случиться! И оно случиться прямо сейчас! Он хочет этого!


Гейл замешкался буквально на секунду, но чувствительный к каждой эмоции любовника Рэнди, моментально понял причину.



- Боишься? – хмыкнул Харрисон, нежно целуя внутреннюю сторону бедер брюнета, - Гейл Харольд боится?



- Вот уж нихрена! – фыркнул мужчина и вновь попытался расслабиться, - давай сделаем это. Я готов…



Рэнди мягко засмеялся и, подтянувшись вверх, коснулся губами кончика носа Гейла, затем переместился на щеку, обвел горячим языком контур челюсти, приближаясь к уху.


Харольд застонал, и вдавил пальцы в кожу на спине Рэнди, когда дыхание блондина шевельнуло волосы у него на виске.



- Тогда трахни меня! – шепнул Харрисон, прикусывая нежную мочку уха мужчины. – Я хочу, чтобы ты был во мне…



Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия