Читаем Вперед, в прошлое (СИ) полностью

- Вот уж ничерта. Ты упустил свой шанс! – заявил сценарист и снова повернулся к Харрисону. – Мне совершенно плевать, спишь ты с ним или нет. Это - ваше личное дело. Но у него подписанный контракт, где черным по белому отдельно прописан имидж натурала. И нравится вам это или нет, вы обязаны его соблюдать. Кэт станет официальной девушкой Гейла. В глазах общественности и прессы - они пара. То, что будет происходить на самом деле, если оно скрыто от публики, - меня не интересует. Но лишь до тех пор, пока вы оба выполняете соглашение. Все ясно?



Гейл смотрел в лицо резко побледневшего Рэнди и испытывал непреодолимое желание свернуть Липмэну голову. Черт возьми, почему вся эта хуйня настолько сложная? Почему просто нельзя отставить его нахрен в покое?



- Мы все поняли, Дэн! – прошипел Харольд сквозь зубы. - А теперь, не мог бы ты свалить нахуй отсюда и дать нам поговорить?



- Прекращайте строить из себя непонятых миром малолеток! – припечатал сценарист, берясь за ручку двери. - Это бизнес. Огромный, высокооплачиваемый бизнес, а не детская история Ромео и Джульетты, которым враждебно настроенные люди не дают быть вместе. Берите себя в руки и играйте по правилам.



И, не дожидаясь ответа, он вышел за дверь, оставляя Гейла и Рэнди в полном молчании.



Опустившись на корточки, Харрисон обхватил голову руками и горько засмеялся.



- Просто чудесно! – воскликнул он, поднимая лихорадочно блестящие глаза на Гейла. - Охуенно круто! То, что мне и было сейчас нужно.



Харольд ненавидел всю эту ситуацию. Ненавидел, но ничего не мог поделать. В конечном итоге, рабочие моменты не должны накладывать печать на реальность. Рэнди должен это понимать.



Гейл подошел и опустился рядом с ним на пол. Прохладные пальцы коснулись горящей возмущением щеки.



- Мы справимся. Это всего лишь работа.



Рэнди хмыкнул и снова опустил голову, касаясь лбом плеча Харольда.


- Я на это не подписывался.



Гейл улыбнулся, целуя светлую макушку и позволяя рукам сомкнуться вокруг такого закомого и любимого тела.



- Я, знаешь ли, тоже не подписывался на то, что влюблюсь в тебя.



Рэнди фыркнул, оставляя влажный поцелуй на шее партнера.



- Скажи это Кэт.



- Клянусь богом, она глупа, как коробка из-под тайской еды.



Харрисон шутя ударил партнера кулаком по плечу:



- Разве мама не учила тебя, что девушек надо уважать?



Гейл расплылся в улыбке:



- Ты даже не представляешь, насколько я ее уважал. Если взять во внимание весь мой паршивый день, попытку предугадать твою реакцию и сокрушительное желание набить морду Липмэну, то я совершил личный подвиг, когда не послал ее к такой-то матери после первого же «Гейл, солнышко, не мог бы ты принести мне еще бокальчик вина»?



Рэнди согнулся от смеха, услышав, как Харольд пародировал писклявый голосок Кэт, а потом запечатлел на губах любовника долгий и сладкий поцелуй. Оторвавшись от желанного рта, Гейл заметил, что из голубых глаз исчезло тоскливое выражение, и они снова засияли чистым светом.



- Я люблю тебя, ты же знаешь? – хрипло проговорил Гейл, большим пальцем лаская щеку Рэнди. - Все остальное мы переживем.



Кивнув, Харрисон повернул голову и прижался губами к раскрытой ладони Гейла.



- Прости за сцену. Просто я слишком боюсь тебя потерять…



В конце фразы голос Рэнди сломался, и Харольд снова почувствовал, как в груди его что-то сладко заныло. Этот поистине замечательный парень отдавал ему всего себя, ничего не требуя взамен. Он был достаточно сильным для того, чтобы примирить Гейла с действительностью, и сейчас соглашался даже на нелепые условия «Шоутайм».



Можно ли любить сильнее?



- Послушай, Рэнди! Ты меня слушаешь? – прошептал Харольд, беря лицо любовника в ладони и заглядывая в его блестящие от чувства глаза. - Я хочу, чтобы ты знал, что все, что бы не придумали Коуэн и Липмэн, не изменит моих чувств к тебе. Пусть это будет хоть сотня девиц. Мне нужен только ты. Понимаешь?



Улыбнувшись, Рэнди кивнул и вновь утянул Гейла в крышесносный, лишающий воли поцелуй. Когда он завершился, Харольд почувствовал, что его новые дизайнерские брюки стали чертовски жать.



- М-м-м, - промычал Харрисон, опуская ладонь на ширинку Гейла и сжимая сквозь ткань его напряженный член. - Мне нравится ход твоих мыслей.



- Гаденыш, - простонал Гейл, помимо воли толкаясь в ласкающую руку.



- Ты прав, - согласился Рэнди, начиная вылизывать шею партнера, задевая самые чувствительные местечки. - Но ты мне должен. Поэтому молчи и не мешай.



- Рэнди! – снова простонал Гейл, когда блондин слегка прикусил его кадык, а затем прошелся влажным, длинным мазком языка от основания шеи к скуле. - Чертовски неподходящее время.



- Боишься, что нас Кэт застукает? – хмыкнул Харрисон, продолжая свои манипуляции с телом Гейла. Он быстро расстегнул пиджак любовника и сжал сквозь тонкую ткань рубашки темнеющий сосок.



- Черт! – рыкнул Харольд, поднимаясь на ноги и молниеносно разворачиваясь так, чтобы блондин оказался прижатым к стене кабинки. - Я скорее волнуюсь о том, что трахну тебя прямо здесь, наплевав на пафосные слова Дэна.



Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия