Враги креста

Вл. Соловьев (Штейнер благоговел перед ним) верил в загробную жизнь, но отказывался обсуждать вопрос, в каких формах она существует. Русский мыслитель вел себя в данной ситуации как осторожный кантианец. Автор же «Познания сверхчувственных миров», поглядывал на Канта свысока. Памфлет Канта «Грезы духовидца», нацеленный против Сведенборга – «кумира» Штейнера и Вл. Соловьева, – до сих пор не утратил своей актуальности как суровый критик «диких химер и причудливых гримас, длинными вереницами мелькающих перед обманутыми чувствами, хотя, быть может, имеющих своим источником действительное духовное воздействие»¹⁰².

Штейнер плавает в христианстве, как лист лотоса в озере: покоясь на воде, он не смачивается ею. «Наша истинная реальность зависит от нашей моральной ценности», ‒ начертал доктор в одной их своих книг, может, вообразив, что отпустил комплимент Ницше, чья философия вроде импонировала ему. В три последующие тысячелетия, пророчествовал поклонник розенкрейцеров, человечество должно как бы пропитаться моралью, иначе оно не пересеет собственного развития, лишь злоупотребив эволюцией.

Но «христианство шире морали»¹⁰³.

«Христология Штейнера есть своеобразное модернизированное восстановление древних ересей», ‒ констатировал Н. Бердяев¹⁰⁴. В антропософии разверзаются бездны сатанинские. «Истинный образ Люцифера стоит перед нами в недосягаемой красоте, которую он сохранил с древней Луны», ‒ восторгалась антропософская оса, цитируя затхлую, очевидно, гностистическую максиму: «Христос – истинный Люцифер!» «Никогда не следовало бы говорить, что люциферический элемент… нечто при всех обстоятельствах злое», – выступал в роли адвоката дьявола руководитель дорнахской общины¹⁰⁵.

Однако демоны, как учил св. Исаак Сирианин, «обладают скоростью, но не светом»¹⁰⁶.

«Нет более подходящего способа изучения черта, чем посещение материалистических и монистических собраний», – иронизировал Штейнер. Думается, что не менее подходящим вариантом для знакомства с нечистой силой являются и научные сочинения «очищенного и просветленного оккультизма».

Эклектическая и наукообразная система внеконфессиональной мистики – на распутье между логосом и дьяволом. Это ясно всякому христианину, если ему хотя бы поверхностно известны антропософские труды.

Штейнер умер, как и жил: у подножия Христа и Аримана – двух незавершенных скульптур, над которыми он с резцом в руках долго радел, желая украсить новый Гетеанум.

Победительница

Во имя Отца и Сына и Св. Духа!

Певучую и чистую душу Богоматери впервые, согласно Преданию, запечатлел красками на доске евангелист Лука. Пред иконой Приснодевы Марии и Ее Сына, ‒ писал один священник, ‒ человек открывает свою душу и эта икона отворяет каждому иные миры. Лик Божией Матери овален, причем овал удлинен и поразительно плавен, девственно чист по своим линиям. Особенно юны и девственны губы ‒ деталь, которая прежде всего выдает всякую внутреннюю несвежесть. Нижняя часть лица Богородицы дышит органическим благородством, глубочайшим аристократизмом тела и духа. Большие глаза Невесты Неневестной устремлены на нас и в то же время смотрят во внутрь себя, и от этих святых очей веет не только молодостью, но и умудренной зрелостью, величавым достоинством мысли, знающей жизнь не в одних мечтах, а в ее растленности и порче. Эти тихие глаза хранят бодрую надежду. Легкий нежный наклон головы Богоматери Младенцу Христу подчеркивает смирение и покорность высшему, что ласково сочетается с внутренней силой и вечной женственностью.

«Икона, ‒ утверждает св. Иоанн Дамаскин, ‒ есть триумф… и подпись в память победы отличившихся и одержавших верх ‒ и стыда побеждённых и поверженных демонов.»

Православная церковь именует Матерь Иисуса Христа Воеводой Победительной, имущей державу непобедимую, которая не раз освобождала нашу родину от всяких бед. Вспомним как по приказу Петра Великого икону Казанской Богоматери носили перед русскими полками накануне Полтавской битвы!

Не забудем и крымскую баталию 1856 года. Когда вертеп Христов на Святой Земле был поруган снятием звезды на месте Рождества Спасителя, самодержец Николай Первый встал на защиту святыни, объявив врагам Православия беспощадную войну. Крымская компания вспыхнула из-за ключей Вифлеемского храма: кому они должны принадлежать ‒ православным или католикам? Римо-протестантско-магометанская коалиция превратилась в крестовый поход против России. Без сомнения, то была война религиозная.

В начале ее друг сердечный убогого Серафима Саровского (Н.А. Мотовилов) прислал Государю для отправки в действующую армию копию иконы Богородицы «Умиление», пред Чьим Ликом, почти всю жизнь, теплилась неугасимой лампадой светлая душа преп. Серафима. Список с этой благодатной иконы украшает и наш Феодосийский храм. Царь передал сей образ в Севастополь, но тамошний главнокомандующий не обратил на него должного внимания, пока император сам не запросил, где икона? Разыскали и поставили на северной стороне, и ту сторону не смог одолеть неприятель!