Враги креста

И хотя иудеи злобно кричали римскому прокуратору Понтию Пилату, отдавшему по их домогательству человека из Назарета на распятие: «‒ Нет у нас царя, кроме кесаря!», надпись на голгофском кресте невероятно правдива: Иисус – Царь, Царь помазанный, из рода Давидова!

Смерть поглощена Его победою. Смерть, где твое жало? (1Кор.,15, 54-55)

Аминь.

Синий стакан

«Сначала я думал стать

психиатром, как многие неудачники»

В.Набоков, «Лолита».

Когда-то, а, может, кое-где ещё и теперь, в психиатрических клиниках, как в тюрьмах, ютились церкви – специальные помещения, где совершалось христианское богослужение.

Союз медицины и религии –древняя традиция.

Врачебная практика и тибетский буддизм тесно связаны между собой не менее, чем современный социопсихоанализ и философия. Яркое подтверждение тому – итоговый труд Эриха Фромма «Иметь или быть».

Обеспокоенный крахом «Великих Обещаний Безграничного Прогресса», моральной деградацией людей, экологическим кризисом, угрозой термоядерной войны, Фромм поставил диагноз: человек двадцатого века болен и живет в нездоровом обществе.

Он самостоятельно пришёл к данному выводу, прочитав много книг, а также исследуя методом психоанализа два основных способа существования человека: обладание и бытие, которые диаметрально противоположны друг другу, как любовь к смерти и любовь к жизни. Всех людей Фромм разбил на две группы: на тех, кто привержен принципу обладания, и на тех, кто лоялен к модусу бытия.

Человек не может быть, если чем-то не владеет. Инстинкт самосохранения обязывает его заботиться о хлебе и крыше над головой. Фромм определяет такое поведение как экзистенциальный аспект обладания, не вступающий в конфликт с бытием.

Но у Януса – обладания есть и иная характерологическая сторона: жажда наживы, хищного накопительства. При ориентации на обладание важны даже не объекты обладания, а универсальная установка субъекта, вожделеющего иметь как можно больше телевизоров, автомобилей, положения в обществе, знаний и т.п., что стреножит свободу человека и превращает его в раба индустрии потребления.

Обладание каждому из нас лучше знакомо, чем бытие.

«Модус бытия имеет в качестве предпосылок независимость, свободу и наличие критического разума». Быть – значит отказаться от эгоцентризма и себялюбия. Бытие нацелено на человека, обладание – на вещь. Бытие ‒ уровень существования, когда индивид не имеет ничего и не сгорает от страсти иметь что-либо, но тем не менее счастлив, продуктивно использует свои способности, наслаждаясь единением со всем миром.

В качестве примера человеческой деятельности, сконцентрированной на бытии, философ приводит потребность отдавать себя другим, жертвовать собою, наблюдаемую у больничных сиделок, медсестер, врачей, монахов и монахинь¹¹⁰.

Понимая, что энтузиазма представителей перечисленных профессий недостаточно для лечения недугов прожорливой цивилизации, американский «доктор Айболит» спроектировал модель Нового Человека и Нового Общества.

Играет ли в этом Новом Обществе какую-нибудь роль религия?

Фромм с подчёркнутым уважением относится к Будде, Иисусу Христу как «великим учителям прошлого». Он полагает, что человек – существо религиозное. Но религию последователь Фрейда и Маркса не сочетает с Богом. Религия для него – «любая система взглядов и действий, которой придерживается какая-либо группа людей и которая служит индивиду схемой ориентации и объектом поклонения».

В такой дефиниции религия скорее похожа на идеологию. Фромма, однако, данное обстоятельство не смущает. «Вопрос, ‒ утверждает он, ‒ вовсе не в том, религия это или нет, а в том, какова эта религия». Нет, проблема как раз в том, религия ли перед нами или безбожие, ведь у атеизма может быть улыбающееся лицо.

«Бог, ‒ пишет автор «Иметь или быть?», ‒ изначально служивший символом высшей ценности нашего внутреннего опыта, становится в вере при установке на обладание неким идолом».

Бог – не символ, не высшая ценность. Он Сам может придать чему угодно высшую ценность и сделать её Своим символом. Абсолют перерождается в идола, когда Его принуждают служить знаком некоей высшей, пускай даже внутренней, ценности и опыта. Именно тогда Им завладевают как собственностью.

Грех, по Фромму, состоит не в нарушении Божией воли, а в отчуждении, разъединении людей. Он ратует не за союз с Господом, а за слияние с себе подобными: «тот, кто любит по-настоящему какого-то одного человека, любит весь мир!»¹¹¹.