Врата небесные

Аврам торжественно обратился к нам:

– Нашего сына будут звать Измаил. На языке нашего народа это значит «Бог услышал меня». Согласны ли вы со мной, женщины?

Хотя он и употребил множественное число, но спрашивал только Сару. Она кивнула.

В сопровождении повивальных бабок Аврам покинул шатер, чтобы выслушать поздравления толпящихся у входа кочевников. Завладев наконец своим младенцем, Агарь с нежностью смотрела на него и осыпала ласками. Как всегда, ее переполняла любовь.

Сара убрала сундук с детским приданым и шепнула мне:

– Измаил унаследовал фамильный знак – сросшиеся пальцы.

– Это явно восхищает Аврама.

– Скорей, это его успокаивает. Он думает, что он не бесплоден, и у него есть сын.

– Что правда.

Она встала так, чтобы смотреть мне прямо в глаза. Ее зрачки сверкнули, уголки губ насмешливо приподнялись:

– Да что ты? Мальчик имеет отметину Хама, однако это вовсе не доказывает, что его породил Аврам. Ты никогда не думал, что этот ребенок может быть твоим? Черта Хама – это также и черта Ноама…

* * *

Несмотря на появление Измаила, который начинал свою новую жизнь, последовавшее за тем разговором время оставило во мне горькие воспоминания. Все ополчилось против нас.

Скот уничтожали болезни. Первая коснулась ягнят: родившись от совершенно здоровых овцематок, они не могли встать на ножки, а если их ставили, тут же падали; и все передохли за пять дней. Проведя множество опытов, я научился спасать новорожденных, выкармливая их коровьим молоком, в которое добавлял соль[66]. Справиться со второй болезнью мне не удалось. Смерть наступала через несколько мгновений: баран дрожал, задыхался, скрипел зубами, крутился волчком и падал замертво. Разумеется, мне случалось наблюдать и случаи медленной смерти, когда животное сперва теряло аппетит, затем прекращало жевать жвачку и у него случались колики. Однако никакие принятые мною меры не останавливали падеж скота.

К этому прибавились сильные и продолжительные дожди, которые промочили землю, а затем вызвали половодье. Ходили слухи, будто в Бавеле перепуганный Нимрод приказал с вершины своей Башни метать в облака стрелы, которые падали, обагренные кровью. Однако ему не удалось прекратить грозу. Промокшие насквозь, мы дрожали, наши стада тоже. Из-за нехватки сухого дерева мы уже не могли разжигать костры, которые согрели и взбодрили бы нас. Грязные потоки уносили трупы животных, срывали наши шатры и заливали луга. Как-то вечером грозным валом чуть не унесло Роко.

Эти катастрофы истощили землю. Пища стала редкостью. Ее не хватало людям, а также быкам, коровам и овцам – козы как-то выкручивались, потому что козы всегда выкручиваются. К счастью, Аврам направлял наши перемещения таким образом, чтобы мы избежали голода и отчаяния.

Но самое страшное, хотя пока не коснулось нас, уже достигало наших ушей: караваны и путники сообщали нам о том, что в Стране Кротких вод постоянно идут сражения. Разрушительные ненастья толкнули многих царей на поиски ресурсов, сырья и рабов за пределами своих городов. Насилие вызывало ответное насилие. Очень немногим городам удавалось избежать этого. Дороги, реки, каналы становились опасными. Повсюду рыскали разбойники и оголодавшие жители. В воздухе пахло концом света.

Но наша община выстояла. Аврам был тверд и спокоен, он неукоснительно держал курс и указывал нам направление не только движения, но и мысли. Как и прежде, он был уверен в себе, умел взвешенно рассудить и мог объединить людей, которых сейчас связывал только страх. Он снова и снова взывал к своему народу, укоряя за эгоизм и убеждая, что спасение возможно только вместе, а удача кроется в здоровой и разумной жизни. Он поддерживал сплоченность. Каждому следовало думать прежде обо всех, а потом уж о себе.

Аврам тем достойнее осуществлял работу вождя, что больше не справлялся со своим семейством. Агарь объявила войну Саре. Госпожа недооценила служанку, считая ее всего лишь ходячим выменем, и та взбунтовалась: не произнеся ни единой фразы, за которую ее могли бы упрекнуть, и не позволив себе ни одного дерзкого поступка, она, словно в отместку, еще больше расцвела, не скрывала своего невероятного счастья, была совершенно безмятежна и таким образом утвердилась на своем месте. Не утратив женственности и обретя материнство, она сияла. Она всегда без колебаний прилюдно доставала свои прекрасные груди, чтобы покормить наследника Аврама, что сводило с ума всех мужчин и повышало ее авторитет. Даже ее округлости казались вызовом, брошенным Саре: «Ты только посмотри, какая ты иссохшая и бесплодная по сравнению со мной». Сара не только сразу не учуяла опасность, но и, греша излишней хитростью, недооценила стратегию, казавшуюся ей чересчур грубой: зачастую победа достигается простейшими средствами. Агарь с каждым днем все больше превосходила ее. Хотя Аврам и был влюблен только в Сару, он с почтением относился к тому месту, которое заняла мать Измаила в его племени.

Выглянуло солнце, и ливни прекратились. Однако голод, эпидемии и войны нарушали спокойное течение жизни в Cтране Кротких вод.