Врата небесные

Однажды Аврам предупредил меня, что ему надо отлучиться: он идет в более засушливую землю, чтобы побеседовать со своим Богом.

– Он что, живет там? – простодушно спросил я.

– Боги населяют леса, мой Бог таится в пустыне.

Он приводил меня в замешательство всякий раз, когда упоминал своего Бога, который, не имея ни образа, ни формы и обладая невидимой плотностью воздуха, не походил ни на что и пребывал в месте, лишенном всякой жизни. Что за интерес царить над пустыней? Только несколько Духов камней и Демонов животных – песок, скалы, змеи и скорпионы – занимали эту бесплодную, унылую землю без смены времен года и возрождений. Бог жизни на мертвой земле?[67]

Однако Аврам провел там целый месяц и воротился преображенный. И призвал меня и Сару к себе в шатер. Его лицо было озарено убеждением, а глаза сияли невиданным блеском.

– Господь подтвердил мне, что я верно направляю свой народ. Господь открыл мне, что у меня скоро будет сын.

– Он у тебя уже есть, – ответил я.

– Он говорил не об Измаиле.

– Что?

– Господь пообещал мне сына от Сары.

Он ошеломленно повернулся к жене. Та побледнела.

– Господь возвестил это, Сара: ты выносишь нашего ребенка.

– Но… – пробормотала она с плохо скрытой растерянностью.

– Ты выносишь нашего ребенка, моя госпожа. Нарам-Син поможет нам.

На нас обрушилась тяжелая тишина. Мы с Сарой ждали, что еще сообщит нам Аврам.

– Господь поставил тебя на моем пути, Нарам-Син. Раздобудь для нас травы, которые помогут моей жене родить. При поддержке моего Бога и моего целителя мы, дорогая супруга, станем основателями своей династии.

– А Измаил?

Аврам отмел это возражение:

– Мы решим, какое место он займет, когда родится наш сын. Господь никогда не упоминал мне об Измаиле.

Мы с Нурой тревожно переглянулись: неужели Аврам заподозрил, что это не его ребенок?

Жизнь ни шатко ни валко покатилась дальше.

Аврам раздвоился: с одной стороны, он вел себя как пылкий муж, чувственный и предупредительный, с другой – твердой и уверенной рукой правил своим народом. Некоторых пастухов, из тех, что владели двумя основными языками: шумерским и аккадским, он посылал узнавать новости о сражениях, договорах и политических потрясениях. Сведения, которые они приносили, убеждали нас, что положение ухудшается. Зоны мира в Стране Кротких вод суживались. Под угрозой оказалось все, а опасность стремительно наступала – как с севера, так и с юга. Только одно место тогда было неподвластно хаосу: царство Киш. Не прибегая к армии, используя тесную сеть союзов и компромиссов, Кубаба сумела избежать вторжений. Она получала прибыль от метода, ею же и придуманного: от матримониальной дипломатии. Она соединила браком с основными правителями и правительницами десяток своих детей, и это оказывало ей отменную помощь, тем более что ее сыновья и дочери воспользовались тем же приемом при решении судьбы своего потомства. Тогда как Нимрод почитался царем царей, Кубаба была матерью царей и цариц. Оборонительная сеть душевности защищала ее город лучше, чем возведенные укрепления. Что же касается увязшего в своих строительных работах Нимрода, то я удивлялся, как ей еще удавалось сдерживать его.

– Пойдем в Киш, – принял решение Аврам. – Там единственное наше убежище!

Мы разобрали шатры, уложили вещи, согнали животных, и гигантская колонна пастухов и стад тронулась в путь.

При мысли о том, что я снова увижу Гавейна и Маэля, у меня вырастали крылья.

* * *

– И речи быть не может!

Она скрючилась в темноте – какая-то бесформенная туша, наваленная на трон груда тряпья. Если бы из нее не сверкали два черных камешка ее глаз, можно было бы подумать, что в этом обширном и неподвижном панцире с яркими чешуйками никто не живет. Гнусавым, сдавленным от негодования голосом она продолжала:

– Я не имею склонности давать приют всем нищебродам мира!

– Кубаба! – попытался ее урезонить я.

– Замолчи, дорогуша. Я царица Киша, а не повелительница вселенной. Выйдя за своего покойного мужа – да хранит его Забаба, – я стала женой монарха этого прелестного, чистенького города скромных размеров. Иначе я даже не стала бы рассматривать возможность этого союза, что было бы жаль, потому что мой нежный муженек доверху заполнил меня, если вы понимаете, о чем я: десять детишек – и это не считая набросков… О Нарам-Син, перед твоей милой мордашкой я прямо теряюсь… Ты снова отрастил волосы и бороду, я рада, это тебя украшает. Безволосый ты мне совсем не нравился. Кому хотелось бы ластиться к голому валуну? Эй, Хуннува… Так о чем я говорила? Ах да, об обширном царстве… Только не это! Оно же неуправляемо. Ужас. Нет, мне довольно Киша. Царица не сумасшедшая.

Аврам сделал шаг в ее сторону. Освещенная двумя факелами и тремя крошечными плошками зала была погружена в полумрак, чтобы дать понять нашему посольству, которое, помимо Аврама и меня, включало Сару, Агарь и вождей двенадцати племен, что наше присутствие не представляет для царицы никакого интереса и нам следует отбыть как можно скорее.

– Государыня, прошу тебя подумать о моем предложении.