«Вратарь, не суйся за штрафную!». Футбол в культуре и истории Восточной Европы

Так чешский хронист Козьма Пражский (ок. 1045–1125) в написанной на латыни почти девять веков назад «Чешской хронике» объяснял читателям, как его родина (Богемия [Чехия]) получила свое название в честь праотца Боэмуса, который спустя двести лет в «Далимиловой хронике»[549] превратился в славянского Чеха. Однако имя Боэмус-Чех не только стало основой для хоронима, но и для этнонима: латинского Bohemi, чешского Češi. Последнее было уже во времена Козьмы известно автору Повести временных лет (конец XI — начало XII века), который знал об истоках славян на Дунае, «где есть ныне Угорьска земля и Болгарьска», и откуда они разошлись в разные стороны и обрели свои имена: «от тех словен разидошася по земле и прозвашася имены своими: где седше на котором месте»[550]. Так, например, пришедшие и поселившиеся на реке под названием Морава стали называться моравами, а другие — чехами. О праотцах, давших народам свои имена, повествует также и датируемая XIV веком вставка в Великопольскую хронику[551].

На первый взгляд может показаться странным, что мы начинаем исследование названий футбольных клубов Германии и Польши с экскурса в средневековую историю Чехии. Однако пример Чеха, давшего имя группе людей, объединяемых схожим опытом и общими целями, не уникален и позволяет экстраполировать его на прочие группы, выделяемые на основе разных признаков. В исторической науке, в первую очередь в науке древней истории, такого героя называют эпонимом. Десять эпонимов представляли в древности аттические филы (от греческого φυλή, племя, народ)[552]. По мнению Генриха Кунстманна, для Козьмы Пражского Боэмус/Чех был таким «эпонимом чехов»[553].