«Вратарь, не суйся за штрафную!». Футбол в культуре и истории Восточной Европы

Контроль над футболом и его символикой имел четкие границы. Прежде всего, футбол был частной инициативой, что способствовало федералистским настроениям. В 1924 году, к примеру, новый стадион клуба «Граджянски» открывал Степан Радич — вождь Хорватской республиканской крестьянской партии. Именно «великие» команды из Загреба, Белграда и Сплита сделались символами противоречивых национально-политических устремлений[604]. Поэтому посещения монархом игр «БСК» дома и на выезде никоим образом не могли способствовать единению нации.

Это ощутила на себе и национальная сборная. Когда в 1929 году штаб-квартира ФСЮ была перенесена из Загреба в Белград, со стороны Хорватии последовал бойкот, распространившийся даже на первый Чемпионат мира 1930 года. Югославия в полуфинале уступила тогда Уругваю, впоследствии чемпиону мира, и заняла сенсационное третье место. Но даже это мало годилось для пропаганды национального единения, поскольку сборная из-за бойкота состояла из одних сербов[605].

Конфликты в ФСЮ продолжались. В 1934 году вовсе не состоялись игры решающего этапа чемпионата; в 1939-м союз раскололся на три национальных союза, при этом игры решающего этапа сохранялись еще до 1941 года. Итак, футбол межвоенного периода интересовал королевский дом прежде всего как пространство коммуникации, но по структуре своей слабо поддавался контролю и, следовательно, служил в большей степени ареной спортивных и политико-спортивных проявлений хорватско-сербского конфликта, чем средством репрезентации самого монарха и единого государства[606].

Футбол и народная освободительная война: «Хайдук» (Сплит) и основы культа Тито

После окончания Второй мировой войны югославские коммунисты оказались перед двуединой фундаментальной задачей: следовало построить новое, социалистическое общество, но вместе с тем нужно было обеспечить совместное проживание народов, разобщенных за годы массового насилия. Так возникла федерация из шести республик и двух автономных краев, которая признала равными все нации и собрала их под вывеской «социалистического патриотизма», основанного на мифе об освобождении народов коммунистической партией под руководством Тито. Под лозунгом «Единство и братство» народы Югославии, в особенности молодежь, должны были трудиться во имя общего прогресса социализма[607].

Самого Тито еще в годы партизанской войны окружал быстро прогрессирующий культ, тесно связанный с мифом о партизанской борьбе. Он становился харизматическим вождем, олицетворявшим коммунистический проект и лучшее будущее. Уже эта фаза «формирования социального отношения между вождем и его окружением» заметна в футболе[608].

Не только культ, но и политическая карьера спорта началась еще до 1945 года: инструментализировать его упорно стремились как режим коллаборационистов в оккупированной Сербии и «независимой» Хорватии, так и партизаны. Коммунистическая партия Югославии еще во времена королевства использовала «свободное пространство», спорт и футбол в рабочей среде (например, основанный в 1922 году мостарский клуб «Вележ») для своей политической деятельности, что было встречено массовыми репрессиями[609].

Инструментализация продолжилась во время войны. Многие игроки и спортивные чиновники, по большей части — из рабочих клубов, участвовали в подпольной борьбе, многие отдали в ней жизнь. В 1942 году в Фоче (Босния и Герцеговина) состоялась Партизанская олимпиада среди солдат, рабочих и молодежи. Случалось, что проходили у партизан и футбольные матчи. Футбол демонстрировал в освобожденных областях стабильность, однако входил и в круг занятий бойцов на досуге[610].

Важным символом освободительной войны в сфере спорта стал «Хайдук» — лучший клуб межвоенного времени. В 1944 году игроки и администрация клуба бежали в освобожденные области и с горячего одобрения Тито провозгласили себя футбольной командой партизан. Матчи «Хайдука» по всему побережью Средиземного моря, прежде всего — их встречи с командами армий-союзниц, внесли немаловажный вклад в пропаганду Сопротивления[611].

Письмо, написанное в мае 1944 года и символически адресованное городу Сплиту, демонстрирует, как «Хайдук» представлял в то время Тито и участвовал в формировании его культа:

«Торжественно обещаем тебе: сделаем по мере сил все… чтобы наш вклад в национально-освободительную борьбу был больше и важнее, под руководством Национального комитета во главе с величайшим сыном хорватского народа — маршалом Иосипом Брозом Тито»[612].

Социалистическая Югославия: Тито, спорт и молодежь

После освобождения коммунисты приступили к воплощению в жизнь мечты о новой Югославии. Для власти Тито при этом главными были «рутинизация („оповседневнивание“) и институционализация» его харизмы, все больше перераставшей в культ личности. Средствами для этого были создание мифов, символов, олицетворений, а также ориентированные на Тито ритуалы[613].