«Вратарь, не суйся за штрафную!». Футбол в культуре и истории Восточной Европы

Именно в этот период вновь интенсифицировалась символическая связь Тито с футболом. Международный спорт в эпоху холодной войны — глобальная «арена идеологий» — был важным каналом репрезентации «новой», «титовской» Югославии в мире. Спорт сделался частью внешней политики, футбольные клубы и национальная сборная в еще большей степени стали проводниками культа Тито[630].

Тито снова и снова подчеркивал значение международного спорта для мира и дружбы. Обращаясь в 1962 году к участникам Чемпионата Европы по легкой атлетике в Белграде, он заявил: «Это и многие другие спортивные соревнования… вносят вклад в укрепление мира во всем мире»[631].

Разрыв с Советским Союзом сказался и в спорте. Так, на передний план мероприятий вышли те, в которых участвовали государства, важные для Движения неприсоединения: в 1953 году национальная сборная объездила Индонезию, в 1955-м выступлениями футболистов и гимнастов сопровождались визиты в Белград премьера Бирмы У Ну и премьера Индии Неру. Так же часто выступали в этих государствах и крупнейшие клубы, причем дело иногда доходило до политических жестов, как в 1949 году в Австралии, когда «Хайдук» открыто обозначил позицию против «коминформовцев»[632]. Поэтому не кажется преувеличением вторая часть высказывания, в котором уже много позже пропаганда подчеркивала: «Югославский спорт… почерпнув новые силы в мыслях Тито… сделался знаменательным фактором нашего международного сотрудничества»[633].

Первая же часть цитаты демонстрирует, в свою очередь, что «новое», «независимое» футбольное движение и на международной арене символически связывалось с именем Тито и его заслугами. Моментом особо тесной связи можно считать матч на Олимпийских играх в Хельсинки в 1952 году, когда Югославия играла со сборной СССР.

20 июля, на 59-й минуте встречи в Тампере, Югославия вела 4:1, однако в результате отчаянной попытки Советов наверстать упущенное на 89-й минуте эта встреча закончилась ничьей со счетом 5:5. В повторной игре через два дня Югославия одержала уже более убедительную победу со счетом 3:1[634].

Разумеется, триумф получил широкий резонанс в средствах массовой информации. Описание игр, чествования и награждения победителей за рубежом, критика жесткой (на самом деле) игры Советов и слухи (необоснованные) о депортации советских игроков демонстрировали и политическое превосходство: «Этот успех воспринимался как доказательство правильности югославского пути к социализму…»[635]

Вечером 22 июля по всей стране люди собирались у радиоприемников. За победой последовало воодушевление: тысячи людей ликовали по городам и весям прямо на улицах, зазвучали политические слоганы вроде «Тито — союз коммунистов / Титовы сильнее / Наши лучше / чем сталинские». Казалось бы, это можно было бы объяснить идеологизированным общественным пространством, однако в то же время следует согласиться с Миллсом, который утверждает: «Тем не менее выражение радости у многих граждан Югославии было вполне искренним…»[636]

Накануне второго матча «Плави» получили тысячи телеграмм от сограждан и даже одну от самого Тито. Поэтому упоение победой сливалось у них с чувством, что и его им удалось «не подвести». После матча игроки принялись славить Тито прямо на поле. Они также адресовали ему телеграмму с кратким, по Миллсу, отчетом: «Мы боролись и победили с Вашей поддержкой и с поддержкой всей нашей нации»[637]. Встретился Тито с командой и лично, победители получили премию в американских долларах, главное же — стали живой легендой по всей стране. «Несомненно, событие это стало символическим для определенного этапа истории Югославии», — заключает Миллс[638].

Так победа 1952 года стала апогеем наглядной связи между футболом и вождем. Одна футбольная команда одержала победу над другой командой, одна модель социализма — над другой моделью, один вождь — над другим. Спустя десятилетия Степану Бобчеку пришлось разъяснять общую задачу футболистов того времени: «Мы были посланниками Югославии Тито»[639].

Футбол и институционализированный культ личности при «титовском» социализме

Подобно тому как Тито дал Югославии свою собственную модель социализма, его идеи и вытекающая из них политика в области спорта стали частью снова отчетливо сформулированного именно в 1970-е годы культа личности, представлявшего собой «сплошную сеть символов» (Камич): «Сила, оригинальность и проницательность идей Тито о физическом воспитании и спорте как неотъемлемых слагаемых личности впечатляют. Его идеи и убеждения обнаруживают цельность всего его существования», — говорилось в 1979 году[640].