«Вратарь, не суйся за штрафную!». Футбол в культуре и истории Восточной Европы

Конец любви шестнадцатилетнего. Йозеф Зузек, шестнадцатилетний ученик в типографии Яна Станека на Гавличковой улице, 47, так близко принял к сердцу то, что обожаемая ходит с другим, а его юной любовью пренебрегает, что вчера повесился в месте вовсе не поэтичном — в клозете типографии, в которой учился. Уже бывали случаи, что молодые люди из-за несчастной любви вешались в клозетах. Где они, те поэтические времена, когда влюбленные юноши лезли в петлю в окружении романтического ландшафта — на березе посреди цветущих цветов, а то зимой, на облетевшей плакучей иве, при закате солнца[340].

Именно это вторжение нечаянного, непредсказуемого и, казалось бы, вовсе неподходящего в некий ограниченный якобы, одномерный и единообразный контекст объединяет в глазах Грабала писательство Гашека и игру Хидегкути: у Гашека благодаря этому журналистика становится литературой, у Хидегкути — футбол искусством.

Тексты, предлагаемые ниже, представляют собой коллаж (составленный самым нахальным образом — с оглядкой на этот принцип) из фрагментов книги-интервью «Трюки на носовом платке», родившейся из разговоров Грабала со словацко-венгерским публицистом Ласло Сигети и опубликованной в 1989 году самодеятельным издательством Pražká imaginace.

Текст печатается по изданию: Sebrané spisy Bohumila Hrabala. Sv. 17. Praha: Pražká imaginace, 1996. S. 7–126. В переводе на русский язык публикуется впервые.

Пенетрация и трансгрессия

Футбол в мультфильме Яна Шванкмайера «Мужские игры» (Viril Games, 1988)

Уте Расслоф

Частая смена кадров. Футбольный постер, канцелярскими кнопками прикрепленный к обшарпанной двери. Неопрятная холостяцкая кухня, обставленная фанатскими атрибутами. На заднем плане — грязная раковина с краном и вантузом, стул со стопкой газет, на которой стоит кастрюля; холодильник и телевизор. Это первые кадры четырнадцатиминутного анимационного фильма «Мужские игры» (1988), в котором чешский режиссер Ян Шванкмайер исследует футбол.

Кто такой Ян Шванкмайер? Ян Шванкмайер, считающий себя сюрреалистом, родился в Праге в 1934 году. Начиная с 1960-х годов снял шесть полнометражных и тридцать короткометражных фильмов. Эти фильмы не являются анимационными в традиционном понимании. Шванкмайер, творчество которого тесно связано с театром и изобразительным искусством, создает живые инсталляции. В полнометражных фильмах он большей частью визуализирует возможности человеческого осязания[341]. В короткометражных работах с помощью технологии покадровой анимации он оживляет вырезанные из бумаги мультипликационные фигуры, как в театре «Латерна Магика», а еще игрушки, камни, пластилиновых персонажей и бытовые предметы — например, столовые приборы и предметы более сложной формы (аппараты, кукол или марионеток). Он одержим предметами[342], предпочитая именно неодушевленные объекты, которые, как он считает, имеют «свою внутреннюю жизнь»[343]. С помощью предметов он рассказывает мрачные притчи по мотивам произведений Э. Т. А. Гофмана, Эдгара По, Вилье де Лиль-Адана и Льюиса Кэрролла, которые всегда представляют собой кинематографический психоанализ того, что вытесняется личностью и обществом. С помощью визуальной шоковой терапии эти фильмы освобождают фантазию от устоявшихся стереотипов и силой воображения разрушают автоматические нейронные связи и провоцируют самостоятельное мышление и ощущение[344].

Часто он комбинирует предметы с человеческим телом или его частями. Благодаря резкой и близкой съемке раскрывается материальность поверхностей объектов, что эстетически раздражает и таким образом делает мир фильма физически ощутимым. Излюбленные Шванкмайером элементы готического романа и мотивы художника Джузеппе Арчимобольдо (1526–1593) создали ему репутацию «маньериста-сюрреалиста»[345]. Он получил известность за пределами своей страны как приверженец так называемой «черной алхимии»[346].