Времени в обрез: ускорение жизни при цифровом капитализме

Ни помехи, ни многозадачность не являются чем-то новым; они появились задолго до внедрения цифровых технологий. Слишком легко делать вывод о том, что обширное применение ИКТ служит главной причиной ощущения нехватки времени, а вовсе не симптомом структурных изменений в том, что касается условий труда. Урок, который можно извлечь из вышеупомянутых исследований, состоит именно в том, что последствия многозадачности в плане усиления или ослабления нехватки времени зависят от общего социального контекста, в котором это происходит. И на этом мне хотелось бы завершить рассмотрение данной темы.

Заключение

Драматическая реструктуризация условий труда перед лицом мощных экономических сил и обострения глобальной конкуренции ведет к тому, что работы нередко становится все больше, а людей, чтобы ее делать, — все меньше. Кроме того, все более сложным и ответственным становится сетевой труд — сетевым работникам постоянно приходится совершенствовать свои навыки, чтобы справиться с новейшими технологиями. ИКТ повышают скорость и легкость сбора, обработки, анализа и распространения информации, способствуя росту числа опосредованных контактов. В сочетании с культурной нормой быстрой реакции на сигналы это влечет за собой повышение темпа труда. Вместе с тем по мере освоения новых технологий мы наблюдаем возникновение принципиально иных темпоральных ритмов и режимов работы.

Трудовые практики всегда вплетены в плотную материальность социотехнической инфраструктуры. В наши дни информационные сети «диктуют не только трудовые процедуры, но и отношение людей к различным практикам, которые начинают восприниматься как „естественные“ и приобретают всеобъемлющий характер необходимости. Инфраструктура превращается в ключевой фактор, диктующий самоочевидность организационных практик»[205]. Это не означает, что последствия использования ИКТ никак не зависят от действий людей. Информационные технологии, способствующие контролю со стороны менеджмента и расширяющие масштабы надзора, в то же время перестраивают трудовой процесс и порождают новые экономические и социальные договоренности. Более того, цифровые технологии уникальны с точки зрения своей гибкости и открыты для модификаций и новых интерпретаций со стороны пользователей. Взгляд сквозь призму STS позволяет осознать сложности и случайности процесса технического развития. При этом у нас сразу же возникают сомнения в детерминистской точке зрения, согласно которой причиной интенсификации труда служат ИКТ как таковые.

То, что повседневный опыт использования этих технологий сетевыми работниками полон противоречий, едва ли может вызывать удивление. С одной стороны, ИКТ являются источником личной автономии и гибкости, позволяя работнику самому контролировать уровень своей доступности. С другой стороны, в случае маломерных, сверхкомпактных рабочих мест те же самые инструменты служат дополнительным источником стресса и обостряют коллективные ожидания в отношении постоянного нахождения на связи и погружения в работу. Как ни странно, чем сильнее люди ощущают нехватку времени, тем шире они пользуются цифровыми устройствами с целью экономии времени.

Глубокая неоднозначность, ощущаемая людьми, становится тем более понятной с учетом наблюдаемых нами фундаментальных преобразований в природе капитализма, труда и рынка рабочей силы. Такие социологи, как Ульрих Бек и Энтони Гидденс, много пишут об ускорении темпа социальных изменений в позднемодерных обществах. Они подчеркивают резкое ослабление и уменьшение легитимности авторитетных норм и институтов и возрастающую неопределенность всех форм социального устройства и организации. Оба автора связывают с этими процессами глубокие изменения в том, как наемные работники воспринимают себя и свой труд. Однако «краткосрочные» темпоральные горизонты, являющиеся отличительной чертой современного трудового опыта, наиболее убедительно изображает Ричард Сеннетт.