Времени в обрез: ускорение жизни при цифровом капитализме

Когда компания Volkswagen объявила, что больше не будет посылать электронные сообщения своим сотрудникам в нерабочее время, газета Independent назвала это «победой работников Volkswagen, которые всего лишь хотели, чтобы их оставили в покое»[246]. Далее в статье подчеркивалось, что «тирания электронной почты, приходящей от босса в неурочное время, преследовала работников всего мира еще с момента появления BlackBerry. Но теперь, после многих лет покорности, нашлась группа работников, вступивших в борьбу за свободу».

Посягательство повсеместной подключенности на наше личное время считается многими главной причиной безумного темпа повседневной жизни. Неумолимому удлинению рабочего дня, о чем говорят как о переливе работы в семейную жизнь (work-to-family spillover), колонизации времени и размытии, исчезновении и трансформации грани между работой и жизнью, посвящены многочисленные дискуссии. В то время как идея о том, что поглощенность работой может не оставлять людей и после окончания рабочего дня, хорошо известна, та легкость, с которой цифровые устройства телепортируют работу в пространство и время, когда-то отводившиеся для личной жизни, свидетельствует о качественном сдвиге в динамике этого процесса. Говорят даже, что способность работы вторгаться в каждую наносекунду нашего времени кладет конец чистому, беспрепятственному досугу.

Какое же влияние на насыщенность повседневной жизни оказывает незамедлительная коммуникация?

Переход к индивидуализированной, приватизированной коммуникации, орудием которой служат персональные цифровые устройства, действительно означает, что наши социальные взаимоотношения во все большей степени поддерживаются посредством машин. Эти контакты пронизывают наше личное время и личные занятия, как сказали бы некоторые, создавая им «постоянные помехи». Однако одни авторы интерпретируют это как рост свободы и личной автономии, а другие с тревогой предвещают мир непрерывных, но малоосмысленных контактов. С учетом того, какую часть нашей жизни мы проводим перед экранами, логично задаться вопросом: остается ли у нас еще время на общение?

В главе 4 мы рассматривали влияние ИКТ на темп труда на рабочем месте. В первой части этой главы мы изучим роль ИКТ в переопределении границ между работой и домом и попытаемся выяснить, не является ли это более серьезной причиной ощущаемой людьми измотанности, чем темп труда сам по себе. Вопреки тому что пишут на эту тему многие авторы, я собираюсь поставить под сомнение идею о том, что ИКТ подчиняют себе и захватывают все время за пределами рабочего места.

Во второй части этой главы я хочу вывести дискуссию за рамки хорошо знакомых дебатов о воздействии ИКТ на соотношение между работой и личной жизнью. На мой взгляд, продуктивнее было бы изучать отношения между опосредованной коммуникацией и различными видами тесных личных связей. Тем самым была бы поставлена под сомнение первичность, обычно придаваемая непосредственным, личным контактам, так как эта точка зрения, как правило, влечет за собой недостаточное внимание к роли материальных объектов в динамике взаимодействия между людьми. Мой подход предполагает, что коммуникация встроена в различные технологии, которые невозможно разделить на опосредованные и чистые, считающиеся более «реальными» по сравнению с первыми. Соответственно, в цифровых устройствах можно видеть средства, насаждающие новые модели социальных контактов, становящиеся новым инструментом для сближения людей.

Многочисленные опосредованные формы связи и дистанцирования и различные виды торга по поводу их доступности и осуществимости действительно разрушают то, что мы раньше считали границами между общественной и частной сферой, работой и семейной жизнью, трудом и досугом. Однако вместо того чтобы волноваться по поводу посягательства техники на интимные мгновения жизни, которые мы привыкли воспринимать как что-то «частное», разумнее было бы переформулировать вопрос с точки зрения контроля индивидуумов над тем, где и когда они делают себя доступными для контактов.