«Время и бремя тревог». Публицистика Валентина Распутина

В красноярский период в публицистику В. Распутина входит категория долга, редуцированная во время работы в «Советской молодежи». Персонажи красноярских очерков В. Распутина – люди долга, реализация которого заключается в выполнении соцобязательств[54]. Понимание долга расширяется в очерках и репортажах со строительства железнодорожной трассы Абакан-Тайшет.

Положительный персонаж В. Распутина конца 1950 – начала 1960-х годов характеризуется непротиворечивостью и внутренней цельностью. Укорененность в коллективе и труд на его благо являются условием благополучия, гармонического существования в мире в целом. Труд включает механизатора Ивана Егоровича Рыцева в круговорот природных циклов: «Шли годы, менялась жизнь, подрастали сыновья, но поля оставались те же, и каждый год нужно было убирать с них хлеб, и каждый год на своем комбайне он шагал по ним, оставляя после себя сиротливую жниву»[55]. Девушке-механизатору совхоза Степной Усть-Абаканского района Нине Яске утром на посевной открывается мир во всем его величии и великолепии; ее отношение к бытию – хозяйское, деловое: «Иногда она говорила (солнцу. – П.К.у. – Ну, здравствуй. А иногда ничего не говорила и только смотрела, как разливается по земле бесконечное море солнца»[56].

С начала 1960-х годов В. Распутин выделяет не только социальные черты личности, но и индивидуально неповторимые. В очерке «Эту песню еще подхватят» (1963) одна из девчонок бригады механизаторов плачет, уткнувшись в подушку, потому что ее бросил парень, не пожелавший больше встречаться с трактористкой. А в очерке «Для кого стучат ходики» (1964) повар больничной кухни Александра Калинина, потерявшая в детстве ногу, читает «Как закалялась сталь», учится танцевать, как Маресьев. Корреспондент рассказывает о драме ее частной жизни, когда девушку бросил, осмеяв, парень.

Первые публикации В. Распутина в «Советской молодежи» были наивны и по стилю, и по содержанию. Но уже совсем скоро будущий писатель достигает необходимого уровня профессионального мастерства журналиста, его голос становится уверенней, приобретает взрослое и самостоятельное звучание. Материалы молодого корреспондента начинают выделяться на фоне остальных оригинальностью жанрово-стилистического воплощения тем. Письму В. Распутина свойственна репортажная манера. Элементы репортажа проявляются абсолютно во всех жанрах, к каким бы он ни обращался. Создание эффекта присутствия, наглядность, динамизм повествования, обилие прямой речи и диалогов героев публикаций являются основными типологическими характеристиками творчества В. Распутина-журналиста и уже обнаруживают в нем зачатки повествовательной манеры писателя. Так или иначе многие из очерков начала 1960-х уже могут быть названы рассказом – «Снова ветер в лицо» (1961). Стиль В. Распутина свидетельствует об остром переживании мира, выражает состояние восторга и социального оптимизма.

В начале 1960-х в журналистском творчестве В. Распутина оформляются две основные тенденции миромоделирования: героико-романтическая и лирико-онтологическая. Первая возникает в 1960-м – в репортажах и очерках о жизни бодайбинских приисков и строительстве Братской ГЭС, и развивается в период работы В. Распутина в «Красноярском комсомольце». Вторая воплощается в цикле очерков о Тофаларии, которые начинают публиковаться с 1961 г., и ряде других работ. Обе тенденции органически вытекают из всего предыдущего опыта работы В. Распутина в «Советской молодежи» и свидетельствуют об увлечении начинающего прозаика поисками оригинального стиля.

«Золотые костры романтики»: утопический дискурс в очерках начала 1960-х годов

Героико-романтическая тенденция миромоделирования связана с изображением молодым корреспондентом ударных комсомольских строек в Сибири: «Журналистский блокнот В. Распутина заполняется приметами новых городов, картинами жизни, быта новоселов Сибири, вбирает в себя трудовые ритмы 60-х годов, ритмы нового грандиозного освоения сибирского края»[57]. Как вспоминает сам писатель, «слова "таежная романтика" не сходили тогда с газетных страниц, и я тоже отдал дань этому увлечению»[58].