Время-память, 1990-2010. Израиль: заметки о людях, книгах, театре

В спектакле «Дело Дрейфуса» у меня огромный монолог: двенадцать минут подряд я должен говорить на иврите, фактически я один, потому что мой партнер, Саша Демидов, лишь время от времени подает реплики. В основном говорю я — это моя сцена. Я очень люблю играть этот спектакль… по-русски, потому что, когда мы играем на иврите, я только и делаю, что волнуюсь за текст.

Все это дается огромным трудом: память уже не та, уже и русский-то текст надо учить как следует. Но по-русски играть не страшно. А там есть страх — вдруг забудешь какое-то слово. Так со мной уже было однажды — я остановился. Хорошо, что партнер перескочил на другую реплику, и я сумел подхватить… В эту секунду у меня едва не было разрыва сердца. Всякий твой выход играть на иврите несомненно укорачивает твои дни.

8

Послужной список актера Григория Лямпе на русской сцене значителен. Он сыграл разные роли в 37 театральных спектаклях, поставленных по пьесам Шекспира, Мольера, Гоголя, Лермонтова, Дюрренмата, Арбузова, Розова, Володина… Он работал с такими замечательными режиссерами, как А. Гончаров, А. Эфрос, М. Козаков и многими другими. Только на телевидении он сыграл 51 роль. Да еще снялся в 48 художественных лентах.

«Визитными карточками» актера Г. Лямпе стали его роли в популярнейших телесериалах, которые не по одному разу посмотрел каждый россиянин, достигший старшего детсадовского возраста: «Семнадцать мгновений весны» Т. Лиозновой (физик Рунге) и, особенно, «Безымянная звезда» М. Козакова (учитель музыки Удря). Не стоит забывать и о том, что актер играл в кино и главные роли, преимущественно в фильмах чилийского режиссера Себастьяна Аларкона, популярного в России 70-х годов.

Еще один штрих: в Израиле все же состоялась встреча Г. Лямпе с тель-авивским театром на идиш. В спектакле «Маленькие люди» по Шолом-Алейхему, заменив знаменитого Ш. Роденского, он составил великолепное трио с известными израильскими артистами Ш. Ацмоном и Ш. Сегалем. Спектакль этот побывал на международном фестивале театров на идиш в Амстердаме и имел успех.

Так можно ли полагать, что репатриация замкнула еще один сумасшедший временной вираж, что актер Г. Лямпе вновь вернулся «на круги своя», то есть стал в Израиле 90-х тем же, кем был до 50-го года в Москве, — актером еврейского театра? Ответ на этот вопрос найти чрезвычайно сложно…

Бесспорно лишь то, что бросалось в глаза даже неискушенному зрителю: среди многочисленной актерской братии «последней волны», активно подвизавшихся на израильских театральных подмостках — вне зависимости от их принадлежности к тому или иному «пятому пункту», — только один Лямпе представлялся актером истинно еврейским — и по форме воплощения образа, и по духу своего сценического существования.

Даже спектакль Марка Захарова «Молитва» («Тфила» — под таким названием он шел в Израиле) по роману Шолом-Алейхема «Тевье-молочник», перенесенный из Ленкома на сцену тель-авивского Камерного театра, никоим образом не производил впечатления «феномена еврейской культуры». Я видел спектакль и в Москве, и в Тель-Авиве. Почти никакой разницы — и русские, и израильские актеры играли некий интернациональный стандарт. Точно с таким же успехом роман еврейского классика могли инсценировать и разыграть на сцене японцы или англичане — ничего бы не изменилось!

В точности аналогичная ситуация и со спектаклями М. Козакова, Е. Арье, В. Портнова и других «русских» режиссеров, поставленными с участием актеров из России.

Наоборот, когда Лямпе воплощает на сцене перл русской классики — образ генерала Иволгина, — положение меняется в корне: несмотря на бесспорную психологическую достоверность, образ увиден актером с позиции специфической эстетики еврейского театра; это как бы взгляд на русскую классику с еврейской улицы. Ни у китайца, ни у русского, ни у француза так не получится! Можно, наверно, сыграть и получше, да не так.

По-видимому, это естественно: и В. Никулин, и Л. Каневский, и И. Селезнева, да и все остальные формировались и воспитывались в контексте русской театральной традиции, в рамках русской театральной школы. Г. Лямпе, наоборот, с детства жил на еврейской сцене, в кругу еврейских актеров, учился у выдающихся мастеров еврейской культуры, начинал свою театральную карьеру как актер еврейского театра!