Читаем Все имеет свою цену, или принц для Гарри (СИ) полностью

- Да, свечи и травы сейчас. А учителя немного позже. Я хочу поставить над поместьем молодого господина временную ловушку и в ней замедлить течение времени, так что за четыре дня должно пройти примерно три месяца, – Элиан говорил негромко, прикидывая через какое время должны прийти учителя. – С предметами сложнее, их много: этикет, традиции, фехтование, кровомагия, экономика, чары, темные искусства, магия сущности. И это основные, остальные, наверное, придется давать во время школы и летом.

- Недурно. А твой новый хозяин потянет такую программу? И если ты будешь ставить петлю, то учителям лучше прибыть к вечеру, тогда у вас будет достаточно времени привести все дела в порядок и приступить к учебе, – сказал Альберт и позвал слугу, приказав собрать необходимые Элиану предметы.

- К вечеру? Да, наверное, это будет лучшим вариантом. А насчет хозяина не волнуйся, ему полезны будут такие нагрузки, тем более у него есть хорошая мотивация, – усмехнулся Элиан.

- Ну, раз так, то хорошо. К сегодняшнему вечеру я найду тебе лучших учителей из моего клана, – в этот момент в дверь кабинета постучали, слуга внес небольшой деревянный ящик.

- Князь, прошу простить меня. В этом ящике все, что вы приказали найти, за исключением листьев луноцвета, – слуга склонился в поклоне и отступил на шаг.

- Что значит “за исключением луноцвета”?! Это – главный компонент! – Князь говорил негромко, но очень опасно, слуга сжался и отступил ещё на несколько шагов.

- Господин, их нет в хранилище, а до времени сбора ещё далеко. Можно заказать, но пока их доставят…

- Молчи! – резкий окрик Князя заставил утихнуть бедного вампира.

- Ладно, Аль, я сам найду луноцветы. По-моему, их прислали моему молодому хозяину на Рождество, так что успокойся. Посмотри, ты бедного юношу до смерти запугал. Теперь его срочно свежей кровью отпаивать придется, – забавлялся Элиан.

- Не придется, – Альберт строго взглянул на слугу и отпустил его. – Ты уверен, что у тебя есть эти листья? Они очень важны.

- Не учи меня создавать двойников, мал ещё! И я уверен, что эта травка у меня есть, – черноволосый мужчина улыбался своему другу, по которому успел очень соскучиться.

- Да не учу я тебя, – Альберт так же улыбался Элиану, он был рад, что его друг вернулся в этот мир. Часы пробили три пополуночи.

- Как же быстро летит время, мне пора обратно, Альберт, да и в форму дрозда нужно вернуться, а то мой хозяин с утра будет как варёный. Я, как немного разберусь с делами, приду к тебе в гости, хочу послушать твои истории: как ты жил и как стал Князем.

- Хорошо. До встречи, мой добрый друг, – Альберт подошел и некрепко обнял Элиана. После чего наложил облегчающие чары на ящик и трансфигурировал на нём ручку, чтобы птице было легче его нести.

Тем временем Элиан, выйдя на середину кабинета, прочитал вполголоса несколько строк на латыни, и голубое пламя поглотило его, возвращая ему облик птицы.

- Да хранит тебя ночь, Элиан, повелитель пяти стихий, – вполголоса сказал вампир, глядя на улетающего в ночное небо друга.

Первые лучи утреннего солнца золотили башни древней школы, всё в округе ещё спало, лишь предвкушая наступления утра. К окну одной из башен подлетел наш пернатый знакомый с ящиком в когтистых лапах. Он негромко постучал клювом в окно, рассчитывая, что его хозяин проснется и откроет его. Но надежды не оправдались: юноша крепко спал. Долгая дорога с тяжелым грузом вымотала птицу, и, недолго думая, Элиан ударил по окну ящиком, отчего оно разбилось, и влетел внутрь комнаты. Разбуженный шумом, юноша подскочил на кровати.

- Кто здесь?! – юноша оглядел комнату и увидел своего фамильяра верхом на каком-то ящике. – А, это ты, Элиан. Чего ты шумишь так, спать мешаешь, – в этот момент из разбитого окна потянуло холодом. – Окно! Зачем ты его разбил? – Гарри встал и осмотрел окно, взмахнув палочкой и вернув ему прежний, целый, вид.

- Потому что, когда я стучал, ты не открывал мне, а спал! Между прочим, тащить этот ящик было не очень-то легко, – Элиан нахохлился и отвернулся от Гарри.

- А что в нём? Раз он такой тяжелый, – вся сонливость юноши сошла, как снег весной, любопытство брало верх.

- Что? Принадлежности для ритуала, я же говорил, что полечу за ними. Только вот я не нашел луноцвета. Кажется, его тебе подарили на Рождество?

- Да, Невилл прислал. Я сейчас найду его, – Гарри полез в чемодан за сушеными лепестками. – Куда их положить?

- На тумбочку, – раздался бархатистый голос мужчины.

От неожиданности Гарри ударился головой о крышку сундука. Он резко поднялся и выхватил палочку.

- Кто ты? – зажав в одной руке пакетик с луноцветом, а в другой – палочку, юный маг отступил назад.

- Как кто? Господин, вы не узнаете меня? Я – Элиан, ваш фамильяр, – мужчина удивился реакции юноши.

- Элиан? Но он же птица, как мой фамильяр мог превратиться в человека? Ты анимаг?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика