Все стихи 2016 года по алфавиту (СИ)

Продезинфицирован. Грей же

В прожекторах

До утра

Палубу для корпоративов

С застрявшим презервативом

На якоре -

Символом якобы

Холостого бесплодного выстрела,

Что дырку в истории высверлил

Размером c Зимний.

(Холостые с презервативом неотразимы!)

Пётр, ты прорубил окно,

"Аврора" захлопнула его изнутри.

История - нетонущее говно,

И нюхать не надо, чтоб повторить.

Ах, братки, вы ж - наши предки!

Комиссары и полпреды,

Мэры, губернаторы

Сцут в иллюминаторы.

Правда, бабы в кринолинах

Что румяны красной глиной,

На дубовых каблуках

В европейских париках,

Панталоны свои и рвоту

Не оставляли на палубах флота.

Ты, Петя, по верфи бегал сам

С топориком, выстругивал реи.

Теперь на них место лифчикам и трусам,

А тебя доконала-таки гонорея.

Пожил бы дольше, к Европе склонный,

Может, всё бы иначе и кончилось -

Дверью, а не заблёванным подоконником

И новой элитизированной посконью -

Гноем на государственном кончике.

А Лиза - в предзеркалье

"Когда мы спим и, как часто бывает, смутно сознаем это и пытаемся проснуться, не

говорим ли мы во сне таких вещей и не совершаем ли таких поступков, которые наяву

заслуживают названия безумных? Нельзя ли в таком случае иногда определять безумие

как неспособность отличать бодрствование от жизни во сне? Мы часто видим сон и

ничуть не подозреваем, что он - нереальность. "Сон - это особый мир", и часто он

так же правдоподобен, как сама жизнь".

Чарльз Лютвидж Доджсон (Льюис Кэрролл)

В нём лица отражаются, покой

И царственная здравость чаепитья,

А Лиза пьёт на завтрак молоко,

И, кажется, что зеркало событий

Не лжёт ни в чём. А что за ним найдёшь,

Когда шагнёшь за правду голубую?

Диодов, конденсаторов галдёж,

Безумье схем, а к ним - динамик-бубен.

Останься Лиза! Предзеркалье ведь

Так сказочно, нелепо и абсурдно -

Здесь можно, опускаясь, здороветь,

Менять названья на валюту. Судьи

Выносят после казни приговор,

А кошка переносится под мышкой,

И мышь чеширит. Строится забор -

Забрать. Чем ниже вкус - тем выше.

Солистов развелось, что хоть соли.

Разведены, безбрачно ноту в хоре

Блюдут, как блюдце на столе земли -

С него им сёрбать и хореить споро.

В быту и бубны, и диоды; нить

Логичным бредом рвётся, упрочняясь,

И нужно очень резво семенить,

Чтобы стоять, возврат осеменяя.

Доверься, Лиза, пьющим чай с утра.

Раденье - радость. Разве правду лгали?

Останься в сказке, в басне, где мораль

Отсутствием... себя предполагает.

Алхимик

Прости, любимая, за бредни,

За сумасшедшинку в очах,

За жжёный кожаный передник,

За дым и взрывы по ночам.

За лунатизм моей натуры,

За бормотание во сне,

Где с неудачей рецептурной

Другие в мозг стучатся мне.

От темноты ли этот трепет?

С насмешкой смотрят, может быть,

Со стен великие портреты

И колб натруженные лбы?

И всё же - золотого поиск!

Конечно, век не тот! Но чуть

Его "нельзя!" обеспокоит,

Поскольку глотку рвёт "хочу!".

Мне, ненавидящему серость

Металла, в полночь колдовать

И в раскалённый тигель сердца

Швырять свинцовые слова.

Ангелу хранителю

Твои крыла повисли шуткой,

Ты пешим во поле смешон.

Смотрелся б лучше с парашютом,

Вися над пахарской душой.

Зачем хранишь, напасть какая -

На рельсах масло рассмотрел?

Мой плуг их не пересекает

Пером лемешным на заре.

Что отведёшь у изголовья -

Удар от сердца, от висков?

Я, заземлён своей любовью,

В грозy пo полю - босиком.

Как страшно умереть на пашне

И не оставить ей зерна.

Посеяв, умирать не страшно.

И пусть пo осени цена.

Апокалипсис

Что ни век, что ни год - предсказанье конца.

Не отнимешь его, словно рук от лица,

Искаженного страхом и завистью.

Апока́липсис.

И чем ниже живется, тем выше кулак,

И тем громче хула обладателям благ.

Ни достичь, ни отнять. Пусть подавятся

В апокалипсис.

Вы исчезните, пролы, под пеплом квартир,

Превратившие страны в вонючий сортир,

Но в бетонной норе не икается

В апокалипсис.

Барбера

Открытое вино дышало,

Камин давал огню предел,

Незлые языки шершаво

Шептались в нём, а он гудел;

Рождались мысли, слов просили,

Клубился дым, ища трубу,

И воскресало в новой силе

Вино, как бог, что креп в гробу.

Я причащался им под вечер,

Пресуществлением оно

Слaгало страны, части речи,

Тысячелетия в одно

Головоломное решенье;

И мысли, находя слова,

Стекались в реку совершенства,

Слегка кружилась голова:

Подобием сиртаки в танце

Цепочки лоз на склонах гор,

Ряды с распятьями повстанцев

Строями ровными менор.

События и винограды

Сплетались, смыслом единясь,

И Евхаристия возврата

Теряла тайну для меня.

Беженец

На буханье войны набухли почки

Весны, что больше городов взяла,

Чем все на свете войны. Непорочна

Апреля очистительная власть.

Во мне - война и грязь, аресты, крахи,

Асфальт болотный, площадей стерня,

Где босоногость обернулась прахом,

Исколотым подобием меня.

Ответы к бомбам непростых вопросов

Под тротуаром минами лежат.

Бегу туда, где чисто всё и просто,

И вывожу коня из гаража.

Я беженец. В багажнике-котомке -

Перо с бумагой, больше ничего.

Распутица весны, прими котёнком

И утопи в дороге грунтовой

Того, кто словом предавая страх свой,

Неверной строчке поверяет жизнь -

Как гром секирой ударяет в плаху,

Канистрою пустою дребезжит

И просит ливень смыть все наносное,

Как с ветрового - грязный талый снег,

Быть может, не последнею весною,