Всемирная история сексуальности

Однако лишь небольшой круг вуайеристов находил удовольствие в таких своеобразных удовольствиях. Среднестатистический турист остался доволен увиденным на сцене. Этого, поначалу, было не так много. В то время как слова ревю и кабаре были похотливее, чем сегодня, платья на сцене были более приличными. Считалось смелым, если танцовщицы или хористки позволяли увидеть что-то из своей груди. Кульминацией эксгибиционизма были канкан в «Мулен Руж» или «Табарин», в которых танцовщицы демонстрировали что-то от своих природных прелестей поверх длинных чулок. Однако, как тогда танцевали, это был скорее акробатический поворот, чем сексуальный стимулятор.

Впервые полностью обнаженной женщина появилась на сцене в Фоли-Бержер в 1912 году. Она была видна только одно мгновение. Боялись скандала, но публика скоро привыкла к этому эротическому обогащению театра, и после Первой мировой войны обнаженные женщины фигурировали в программе каждого Парижского ревю. Даже в Лондоне появление обнаженных женщин на сцене разрешалось при условии, что они не двигались. Так, пока они стояли неподвижно, как статуи, это было искусство — так решили английские специалисты; только движение обнаженного тела могло вызвать у зрителя безнравственные мысли. Во Франции, напротив, считалось, что вид красивых обнаженных женщин, мягко двигающих своими конечностями, был совершенно эстетическим зрелищем, которое не могло оскорбить скромность мужчины с нормальными вкусами. Тысячи посетителей из всех стран, которые стекались посмотреть Парижские обнаженные ревю, казалось, поддерживали французский взгляд на эстетику.

Глава 18 Победы знания

Период, патологическая сторона которого рассматривалась в предыдущей главе, был великой эпохой секс-исследований и секс-медицины в самом широком смысле. В самом деле, она не открыла, как устранить или даже изменить в какой-либо значительной степени сексуальные аномалии, вызванные подлинной предрасположенностью; но другие болезни, физические и психические, которые прямо или косвенно проистекали из сексуальной жизни, гораздо легче поддавались новым медицинским знаниям. Действительно, сначала нужно было избавиться от старых суеверий и приобрести новые знания. Революционный прогресс в этом отношении был достигнут в последние десятилетия XIX века и первые XX века.

Наиболее важные открытия и терапевтические инновации были сделаны в области венерических заболеваний. Сегодня трудно представить, что это были настоящие бедствия для всего мира от пятидесяти до ста лет назад. В крупных городах цифры, связанные с новыми инфекциями, катастрофически росли. В Копенгагене, например, ежегодно с 1875 по 1885 год регистрировалось 416 новых случаев lues (сифилиса) на 100 000 жителей и 500 новых случаев ulcus molle (мягкого шанкра), некоторые из которых, вероятно, были начальными случаями сифилиса, поскольку диагноз всё ещё был нелегким. Это означало, что в течение одного поколения примерно один человек из трех, мужчин и женщин, заразился одним из этих заболеваний.[172]

То же самое происходило и в других больших городах. Официальная перепись венерических заболеваний, проведенная в Пруссии в 1900 году, показала, что в Берлине в тот единственный год около 10 000 человек проходили лечение от гонореи и более 6 000 — от сифилиса. Однако, по мнению наиболее компетентных экспертов, эти цифры были слишком низкими. Блашко, один из ведущих эксперты в этой области подсчитал, что в Берлине и Гамбурге 37 процентов всех мужчин в возрасте от пятнадцати до пятидесяти лет, заразились сифилисом и каждый мужчина в среднем заразился гонореей более одного раза.

Жертвы венерических заболеваний

Даже если эти оценки были, возможно, несколько преувеличены, несомненно, что очень высокая доля мужского населения — и, конечно же, многие женщины — заразились некоторыми венерическими заболеваниями в течение своей жизни. В небольших городах и сельских районах опасность заражения была меньше: с другой стороны, больные там были ещё менее готовы к лечению, отчасти из-за полнейшей лени, отчасти потому, что им было неоправданно стыдно предстать перед врачом. Число случаев, которые рассматривались совершенно неадекватно или вообще не рассматривались, было огромным. Это привело к тяжелым последствиям, которые не имели очевидной связи с половой жизнью, но все же, в действительности, были вызваны венерической инфекцией.