Всемирная история сексуальности

Наиболее заметным явлением был неуклонный рост нервных и психических заболеваний сифилитического происхождения: на улицах было обычным зрелищем видеть людей, идущих со странной походкой, непроизвольно слишком далеко вперед, потому что они потеряли контроль над своими двигательными нервами. Это был верный признак страшной болезни, известной врачам как tabes dorsualis, а мирянам — как чахотка позвоночника. Это была поздняя стадия сифилиса, и больные от нее безошибочно оказывались в больнице, или, как Генрих Гейне, который был одним из них, на «матрацной могиле». Еще более распространенным был ползучий паралич, широко известный как размягчение мозга, опять же последствие люэса, которое привело непоправимо к идиотизму. Он поразил некоторые из самых выдающихся умов: его жертвами в 1890-х годах были Ги де Мопассан и Фридрих Ницше. Хьюго Вольф, композитор, умерший в 1903 году, был болен, как и Доницетти полвека назад.

Не менее разрушительными были последствия гонореи. Хотя они редко приводили к летальному исходу, они вызывали длительные и часто непоправимые внутренние жалобы, особенно у женщин. Американский врач немецкого происхождения, Эмиль Ноггерат (Emil Noeggerath), опубликован документ о том, что нелеченная гонорея является главной причиной бесплодных браков. Как обычно, муж заражал свою жену, порой даже и в первую брачную ночь. Появился даже термин «гонорея медового месяца». Его коллеги были возмущены этим богохульством. К сожалению, однако, он, а не они, был на правильном пути. Более поздние исследования показали, что в 20–30 процентах случаев, когда брак оказывался бесплодным или рождал только одного ребенка, причиной была гонорея (Ноггерат, в действительности, поставил цифру в 90 процентов.).

Мир стоял беспомощный и бездействующий, в то время как венерические болезни распространялись все шире и шире. В большинстве стран такие болезни считались позором и лучше не упоминались. Когда Ибсен рассматривал проблему наследственного сифилиса на сцене, в своих «Призраках», и эстеты, и моралисты испытывали отвращение. Инцест можно было обсуждать в высокой трагедии — сам Софокл создал прецедент, — но сифилис был табу.

Органы здравоохранения считали, что они сделали все, что могли и должны были сделать, когда ввели новые правила в отношении проституции. Возобновились старые споры: разрешать ли публичные дома или запрещать их, и как заставить уличных гуляк проходить регулярный медицинский осмотр. Однако уже давно было очевидно, что подобные меры мало что меняют. Берлин, где бордели были отменены с 1844 года, был так же сильно заражен, как и Париж. Марсель с его кварталом борделей был ничуть не лучше Гамбурга, где преобладала уличная проституция.

Проблема венерических заболеваний не могла быть решена только с этой точки зрения. Они давно перестали быть специальностью проституток и превратились в настоящие массовые заболевания. Богатые и бедные, женатые и незамужние, мужчины и женщины всех профессий и всех возрастных групп страдали от них. В каждой стране насчитывалось много десятков тысяч людей, страдающих этими заболеваниями в их острых, высокоинфекционных стадиях, а также сотни тысяч больных сифилитическими заболеваниями и страдающих хронической гонореей. Даже если бы профессиональная проституция была уничтожена в корне, это не освободило бы мир от венерических заболеваний. Чтобы контролировать их, медицинская наука должна была производить новое и более эффективное оружие.

Открытие гонококка Альбертом Нейссером

Первый успешный удар был нанесен против гонореи. Здесь, до 1870-х годов, наука всё ещё блуждала в полной темноте. Трагическая ошибка, допущенная врачами в эпоху Ренессанса, считавшими гонорею не самостоятельным заболеванием, а лишь начальной стадией сифилиса, упорно сохранялась, хотя теперь её иногда подвергали сомнению. С начала века некоторые исследования, призванные доказать его ложность, были проведены экспериментально, особенно во Франции. В 1812 году Жан Франсуа Эрнандес, врач, работавший в Тулонской тюрьме, впервые заразил одного человека гонореей от другого в экспериментальных целях. Жертвы были осужденными преступниками, с которыми он мог делать все, что хотел. Метод Эрнандеса был достаточно примитивным и радикальным. Он вводил выделения от лиц, страдающих гонореей, в мочеиспускательный канал своих морских свинок — других людей, которые затем быстро заболевали гонореей, но не проявляли никаких симптомов сифилиса. Процесс был неестественным в том отношении, что гонорея передавалась от мужчины к мужчине. Обычно человек заражается от женщины, или наоборот; это только между лесбиянками, или где гигиенические условия исключительно плохие, что иногда негетеросексуальное заражение возможно.