Вспаханное поле

Костлявыми пальцами, обтянутыми высохшей, как у

мумии, кожей, она приподняла край пончо и пристально

поглядела в лицо ребенка. Потом развязала платок и осмо¬

трела рану.

—      Сильный удар!.. — пробормотала она.— Положи-ка

его вон туда, пока я приготовлю лекарства.

Панчо положил сына на груду шкур. В полутьме лицо

Маноло казалось еще более бледным, почти прозрачным,

а глаза словно ввалились еще глубже. Знахарка завози¬

лась с горшками. Дождь пошел тише. Собаки сторожко

жались в углу лачуги. Для Панчо, изнывавшего от мучи¬

тельной тревоги, время тянулось невыносимо медленно.

Только из уважения к старухе он сдерживал нетерпение;

переминаясь с ноги на ногу, он лишь взглядом осмеливал¬

ся торопить ее. Старуха между тем не спеша готовила сна¬

добья, потом зажгла свечу и наконец подошла к ребенку.

—      Посвети мне,— приказала она.

Панчо повиновался. Пока она промывала рану отваром

трав, он следил за сыном, который застонал и заметался,

словно в рану попала щелочь. Панчо так волновался, что

даже не чувствовал, что горячий жир с оплывавшей свечи

капает ему на пальцы.

—      Ему уже лучше, — пробормотала старуха.

В самом деле, кровотечение прекратилось.

—      Ои очень ослаб, но от этого не умирают,— добави¬

ла «на.— Только вот метка у него останется на всю жизнь.

Она снова перевязала мальчика. Потом, присев на кор¬

точки возле Маноло, впилась в него блестящими цепкими

глазами. Панчо решил, что она выполняет какой-то дико¬

164

винный обряд, и, чтобы не ослаблять своим присутствием

его целительного действия, отошел в сторону.

—      Поставь свечу на скамейку да смотри, чтобы не по¬

гасла,— сказала старуха.

Панчо с трепетом исполнил приказание. Свеча осветила

лицо знахарки — острые черты, глубокие, словно высе¬

ченные топором, морщины, горящие, как уголья, глаза.

Беззубым ртом она шамкала какие-то непонятные слова.

Маноло открыл глаза, удивленно посмотрел по сторонам

и пролепетал:

—      Чиче... мокнет...

—      Не беспокойся, мама его убрала,— хриплым и сдав¬

ленным от волнения голосом ответил отец.

Ребенок, вздрогнув, посмотрел на него, словно вспом¬

нил, что произошло.

—      Теперь надо подождать, пока к нему вернутся

силы,— сказала старуха.

Панчо подошел к двери лачуги подышать свежим воз¬

духом. Дождь прошел. Свод облаков раздался, и в трещи¬

ну, отражаясь в лужах, проглянуло голубое небо. Теперь,

когда тревога, терзавшая Панчо, утихла, в нем с новой си¬

лой пробудилась всепоглощающая любовь к земле. Он с

облегчением вздохнул и окинул взволнованным взглядом,

примыкавшую к ранчо пустошь, ямы, залитые водой, раз¬

лившуюся реку и прыгавших там и сям лягушек. Но он не

видел ни пустоши, ни лягушек, перед его глазами стояла

ферма, затопленные борозды и черная влажная земля,,

питающая брошенные в нее семена.

Панчо благодарно посмотрел на тучи, которые, удаля¬

ясь, неторопливо кропили равнину, и, глубоко вздохнув,

проговорил:

—      Для поля этот дождь — прямо спасение!

Земля сторицей воздала за семена. После уборки уро¬

жая поле отдыхало и скотина паслась на жнивье. В про¬

сторном шалаше были сложены мешки с зерном. Панчо

грузил эти мешки на подводу. Под навесом, на груде одеял

сидела Хулита, играя с куклой — облинявшим и потрепан¬

ным паяцем с тарелочками в руках. В нескольких шагах

от нее Маноло листал учебник. Шрам, пересекавший его

лоб, казался морщиной, которую оставили преждевремен¬

ные заботы. Девочка захныкала. Маноло оторвался от кни¬

ги, подошел к сестренке, и, чтобы успокоить ее, нажал н$

165

живот паяца; паяц ударил тарелками. Хулита весело за¬

смеялась, но Маноло сохранял серьезный и равнодушный

вид человека, выполняющего обязанность, которая не

доставляет ему никакого удовольствия. Он уже хотел было

снова взяться за книгу, но тут что-то привлекло его вни¬

мание, и минуту спустя он крикнул:

—      Мама, к нам едут!

Как только Элена вышла из дому, он уцепился за ее

юбку, продолжая, однако, исподлобья с интересом следить

за приближавшимся всадником.

—      Да это никак Сеферино! — удивленно воскликнула

мать.

Гаучо молодцевато гарцевал на прекрасной лошади, и

широкая улыбка играла на его загорелом, обветренном

лице. Подъехав к шалашу, он рванул поводья, вздернув

лошадь на дыбы.

—      Здорово, Панчо! — усмехнувшись, бросил Сеферино.

—      Здорово! — сухо ответил Панчо, продолжая рабо¬

тать, словно Сеферино, который лишь изредка наведывал¬

ся на ферму, бывал здесь чуть не каждый день или они

виделись совсем недавно.

—      Что это ты такой надутый? — засмеялся Сеферино.

Он уже готов был отпустить какую-то шуточку, но уви¬

дел Элену и, сняв сомбреро, церемонно поклонился.

—      Добрый день, сеньора.

—      Где это вы пропадали?—приветливо спросила она.

Его лицо стало серьезнее, и, повернув голову, Сефери¬

но указал глазами куда-то вдаль.

—      Далеко —там, где еще нет изгородей и скот не знает

ярма.

Маноло, зачарованный блеском серебряной сбруи, шаг¬

нул вперед, не отпуская юбки матери.

—      Поздоровайся с дядей,— сказала Элена.

Мужчина и ребенок смущенно посмотрели друг на дру¬

га, но смущение их было вызвано разными причинами.

—      А что ж,— со смехом согласился Сеферино,— я ему