Встреча

– Не совсем, – услышал он со стороны собственный голос.

Поппи посмотрела на него, в ее глазах читались удивление и страх.

Маркус вдруг понял, что советы остальных – покинуть это место, забыть про все надежды, связанные с приездом в Ларкспур, – означают возвращение в Огайо, к обычной жизни, где его братья, сестры и одноклассники ничего не смыслят в джазе и классической музыке, к матери, которая терпеть не может слушать его игру из-за воспоминаний об умершем брате. До этого момента он не понимал, как важно для него остаться в Ларкспуре, как важно верить, что это та самая музыкальная школа, которую ему судьбой выпало посещать. Мелодии Музыканта только подтверждали это. По-настоящему дома он чувствовал себя лишь один раз в жизни – когда играл на рояле в большом зале.

Близнецы переглянулись, не зная, что сказать.

Маркус заговорил:

– Ты никогда не консультировалась у доктора по поводу этих видений?

Поппи насупилась:

– Девочка – не видение. Она… Это трудно объяснить.

– Я хочу сказать, что, по-моему, тут все очень просто, – продолжил Маркус, испытывая отвращение к самому себе. – У некоторых людей бывают галлюцинации.

– У Дилана были галлюцинации?! – возмутилась Поппи. Ее лицо пылало. – Или у Дэша?!

Она повернулась в сторону холла и быстро пошла по коридору. Мальчики последовали за ней.

– Я не знаю! – заорал Маркус. – Но это не они всю жизнь видят в зеркалах за своей спиной воображаемых девочек!

– Я сказала тебе, что она не воображаемая! – завизжала Поппи.

– Мы пришли! – воскликнул Дэш, когда они оказались в холле. – Вот главный вход!

Он бросился к массивным дверям и схватился за ручку. Но так же, как и в большом зале, двери не поддались.

– Но мы пришли этим путем, – сказал Дилан, подойдя к застекленным дверям и выглянув на улицу. – Почему теперь двери закрыты?

Он со всей силы ударил кулаком по стеклу. Раздался громкий стук, и Дилан застонал. Стекло осталось целым.

– Сюда, – позвал Дэш.

Все поспешили за ним в игровую комнату. Он подошел к ближайшему окну с ручкой, но та не повернулась. Ни одно окно не открылось.

– Это уже ни на что не похоже, – раздраженно сказал Дилан и схватил со стола проволочную сферу, шарики внутри застучали. Сфера была тяжелая, только взявшись двумя руками, он смог занести ее над головой и запустить в ближайшее окно. Шар ударился с такой силой, что несколько проволочек лопнули, но стекло не разбилось. Маленькие красные шарики покатились по полу и разлетелись во всех направлениях, похожие на капли крови. – Я не понимаю, – проговорил Дилан. Он переходил от окна к окну, пытаясь разбить стекло.

– А как насчет дверных петель? – предложила Поппи. – Мы не можем просто снять дверь?

Дэш бросился обратно ко входу.

– Здесь нет петель! – крикнул он оттуда.

– Как у двери может не быть петель? – удивился Маркус.

– Они исчезли! – Дэш вернулся в комнату и всплеснул руками. – Как вообще все это может происходить?!

Поппи схватилась за спинку дивана:

– Может, мы сможем соорудить какой-нибудь таран из мебели…

– Таран? – переспросил Маркус, покачав головой. – Это тебе не компьютерная игра, Поппи.

– Я просто подумала…

– Предполагаю, что бы мы ни делали, нам не удастся открыть ни двери, ни окна. – Голос Дэша звучал натянуто и дрожал. – Поппи права. Это место, или эти дети, или еще что-нибудь… они хотят, чтобы мы были здесь. И теперь они нас не выпустят.

Ледяной страх охватил ребят, и на некоторое время они просто застыли, дрожа и боясь сдвинуться с места.

Глава 21

АЗУМИ ТАК ДОЛГО ШЛА за розовой лентой в темноте по извилистому коридору, что не удивилась бы, если бы снова вернулась туда, откуда вышла. Но лента вела все дальше и дальше, заворачивая за углы, спускаясь и поднимаясь по крутым лестницам, ни разу не пересекая уже пройденный путь.

«Неужели дом настолько большой?» – думала Азуми.

Лента стала казаться путеводной нитью, единственной возможностью выйти отсюда.

Она прошла еще метров сто по коридору и вышла на перекресток в форме буквы Т. Посветив себе телефоном, Азуми увидела, что лента заворачивает за правый угол. Она прислушалась к своему дыханию, которое учащалось с каждым подъемом, пытаясь сконцентрироваться на чем-то ином, кроме этой непонятной ситуации.

Азуми не заметила лежащий на полу рюкзак, пока не зацепилась кроссовкой за его лямку, – она споткнулась и, выпустив ленту, растянулась на полу.

Дрожащей рукой она коснулась рюкзака. Синяя краска вытерлась, словно он побывал во многих переделках. Передний карман протерся до дыр, а бока истрепались, как если бы рюкзак терзали голодные звери. Азуми видела, что внутри лежат знакомые ей пачки блокнотов, некогда промокшие насквозь, но теперь сухие. Она знала, что если протянет руку, вытащит любую книжицу и раскроет ее на любой странице, то увидит, что чернила растеклись и остались лишь серые кляксы – вода уничтожила все слова.

Азуми со всей силы пнула рюкзак, он по дуге отлетел от нее, врезался в дальнюю стену и плюхнулся на пол.