Встречный ветер прошлого

– Катя, – проговорил он после долгого молчания и почувствовал, как дрогнуло ее тело под его рукой. – Катя, родители у меня живут отдельно. У меня однокомнатная квартира. Мы живем вдвоем с котом. Он у меня очень грустный, совсем не игривый. Все больше сидит на подоконнике и глядит в окно. Иногда прихожу под вечер, смотрю на него, и берет такая тоска… Катя, перебирайся ко мне. Мы могли бы жить вместе…

Он прислушался, как коряво и неуклюже прозвучали его последние слова, повисли не то намеком, не то бестолковым вопросом в сумеречном, прогретом воздухе. Ему стало неловко. Хотелось прокрутить все заново и начать сначала, но уже по-другому.

– Ты мне предлагаешь пожить у тебя? – неуверенно проговорила она, глядя перед собой в багровеющие темные пустоты неба.

– Я предлагаю быть вместе… всегда, – как-то неловко пояснил он.

– Как это, оформить отношения или просто сожительствовать?

Его начинала злить ее непонятливость. Он подумал, что она, скорее всего, нарочно притворяется.

– Лучше оформить. Знаешь ли, я старомоден. Предпочел бы иметь штамп в паспорте. Одним словом, как это?… Свить гнездо. Обзавестись семьей. – Сергей почувствовал некоторое удовлетворение оттого, что наконец-то нашел подходящие для такого торжественного момента слова. Но его тут же покоробило, передернуло, бросило в жар. «Штамп в паспорте». Он припомнил, как один его приятель сделал своей девушке предложение руки и сердца, упомянув про штамп в паспорте. Девица не отказала, но колко заметила, что ей все равно, как раздвинуть ноги в постели. «Со штампом или без штампа…» Приятеля Сергея этот ответ разозлил, а сейчас Сергей подумал о том, как просто все опошлить. Он поглядел на Катю, ожидая, что, услышав это признание, она обратит к нему лицо, поглядит в глаза… Но она не двигалась, словно окаменевшая, устремив взгляд вдаль. Томясь в мучительном ожидании, Сергей уставился на тускло мерцающую в красном плафоне сигнальную лампочку маяка. Ему подумалось, что весь мир – это темная огромная лаборатория под открытым небом, а красный плафон маяка – фотоувеличитель. Цепенея от волнения, он ждал ее ответа, своей участи. Если скажет «нет» – то черный засвеченный негатив, если «да» – яркий красочный снимок.

– Вряд ли ты будешь со мной счастлив, – отозвалась она.

– Зачем гадать? Давай попробуем.

– Семья – это ты, я и твой кот? – спросила она внимательно, чуточку удивленно поглядев ему в глаза.

На ее губах промелькнула едва заметная усмешка, в интонации ее голоса Сергей и вовсе почувствовал что-то издевательское.

– Ну, почему? Со временем ты мне кого-нибудь родишь. Мальчика, девочку… мне все равно.

Она поежилась, нервно повела плечами и отошла на несколько шагов в сторону. Он в растерянности смотрел на ее профиль.

– Наверное, я что-то не так говорю… Знаешь, я это в первый раз, – произнес он извиняющимся тоном.

Она пронзительно посмотрела на него нежным, лучистым, поблескивающим в полутьме взглядом, не то в раздумье, не то в отчаянии покачала головой. Сергей рассеянно пожал плечами, ничего не понимая. Она скользнула взглядом по деревянному настилу, по воде, снова посмотрела ему в глаза, захлопала ресницами, прикусила губу, отвела взгляд, словно что-то взвешивала, прикидывала в уме, на что-то решалась или, напротив, никак не могла решиться.

– Катя, – позвал Сергей тихо и неуверенно, как когда-то на набережной. Она не обернулась, лишь спина ее резко дернулась, словно по ней пробежала судорога. Он схватил ее за плечи и повернул к себе лицом. В ее глазах блестели слезы.

В ее заплаканных глазах он увидел, прочел не что-то сближающее, а навеки отталкивающее. Она решительно, но с каким-то сожалением посмотрела в глаза Сергею. Он снова отвел взгляд и стал смотреть поверх ее плеча на девочку с собакой. Кто-то из рыбаков окликнул девчушку, подозвал к себе. Девочка подошла к нему. Собака, виляя хвостом, боязливо и недоверчиво плелась сзади. Сергей вдруг подумал, что не хочет выслушивать никаких объяснений, что на сегодня хватит, пусть остается все как есть…

– Меня изнасиловали, когда мне было пятнадцать, – выговорила она, словно взрывая полночную тишину. – Ты слышишь меня?

Оглушенный ее признанием, Сергей опустошенно смотрел через ее плечо на сиротливую девочку. Рыбак ей что-то добродушно говорил, девочка выразительно, но тщетно отвечала ему жестами и знаками. «Глухонемая», – подумал Сергей.

– Три мерзавца, – проговорила она, словно выплюнула, – три твари, три мрази.

– Ну и что? – глупо произнес он, глядя на ее искаженное от черных подтеков лицо, брезгливо поблескивающие глаза, на скошенную влево ухмылку.

– Что?! Нет, тебе лучше это знать. Меня напоили, быть может, что-то подсыпали… а потом затащили в подвал. Я была глупая… Там стоял стол… теннисный. Меня завалили на него. Один держал меня за ноги, другой за волосы. Я кричала, я умоляла, я просила. Мне затыкали рот потными ладонями. Они смеялись. Им было весело.

Сергей почувствовал, как у него скакнуло сердце.