Встречный ветер прошлого

– …Все трое. Сквозь слезы я видела потолок, белый такой, на нем висели какие-то жженые обгоревшие спички, в черных кругах. Никогда не забуду… Когда они менялись по очереди… я знала, была уверена, что после покончу с собой, и уже не сопротивлялась. Потом они убили на моих глазах кошку. Они запугивали меня, чтобы я не заявила. Кошку держали за хвост и с размаху били об стену. Меня заставляли смотреть. Хлестали по щекам. С силой открывали глаза и орали в ухо. «Смотри, сука, смотри!» Кошка была как пьяная, вытянулась в судороге… стала длинной-длинной. Она еще была жива… Они били ее головой об стену. – Захлебываясь от слез, истерично вздрагивая, она пятилась назад, отстраняясь от Сергея. Он, оторопев, смотрел на нее, потом метнулся к ней и успел обхватить ее руками в тот момент, когда одна нога у нее зависла в воздухе над самым краем настила.

– Пусти меня, пусти! – закричала она, вырываясь из его цепкого захвата.

После недолгой борьбы на глазах ошарашенных рыбаков он наконец усадил ее на настил, продолжая крепко держать руками. Она немного успокоилась, лишь судорожно всхлипывала от плача. Сергей зачерпнул руками пригоршню воды, поднес к ее лицу, стал обтирать ей лоб, щеки.

– Прикури мне, – глухо сказала она.

Он достал из пачки две сигареты, обе сунул себе в рот, щелкнул зажигалкой, по отдельности прикурил, одну подал девушке. Она взяла ее нервно трясущимися пальцами, поднесла к губам, жадно затянулась.

– А теперь самое худшее, Сережа, – тихо сказала она, стряхивая трепещущимися пальцами пепел с сигареты, затягивая мучительную паузу перед неизбежным откровением. – Я не смогу иметь детей.

Сергей почувствовал, как кровь отхлынула от его сердца, как спало напряжение и не то чтобы отлегло – просто внутри разлился какой-то холодок. Он сидел в оцепенении и бездумно смотрел на тускло размалеванное, в багровых разводах небо.

– Я знала об этом с пятнадцати лет, – вымолвила она этот суровый приговор, глядя в темную гладь воды. – Представляешь, как мне жилось все эти годы?

Сергей бессмысленно смотрел на кончик ее тлеющей сигареты.

– Знаешь, а я до сих пор не могу с этим смириться, – с каким-то внезапным порывом произнесла она. – Иногда просыпаюсь по утрам, вижу свет, считаю себя такой же, как все нормальные женщины, а потом пробуждаюсь… и хочется кидаться на стены, только не признавать неизбежное. – Она произнесла это резко, непокорно, не то, проклиная свой удел, не то, пытаясь бросить судьбе бессмысленный вызов. – Да, я не могу с этим свыкнуться… – резким порывистым движением она обхватила колени руками, уткнулась в них лицом и стала нервно покачиваться взад-вперед.

Сергей крепко обнял ее, прижал к себе, опасаясь, что вновь повторится истерика, и не находил нужных успокоительных слов. Он почувствовал, как внутри него закипает и клокочет ярость, жажда мщения, злоба, направленная вовнутрь, опустошающая его.

– Если бы ты знал, как я ненавижу порой своих подруг, – снова заговорила она, подняв голову. – Они взахлеб хвастаются мне о своих малышах, а я готова бежать сломя голову… А иногда вижу какого-нибудь калеку, слепого, безногого, жалкого, и прямо душа поет. Даже завидую себе. Ведь есть же люди, которым еще хуже меня! Какая же я злая, господи…

Сергей потерянно смотрел в темноту ночи, перед его мысленным взором мелькнул корабль, гигантский лайнер с огромными устрашающими винтами, и они, двое несчастных, потерпевшие бедствие в пучине, угодившие под эти адские лопасти, перемолотые, искалеченные, окровавленные…

– Я боялась тебе об этом говорить. Как могла, пыталась отдалить этот момент. Думала, что до этого вообще может не дойдет… Но это оказалось неизбежным. – Она помолчала. – Твое предложение остается в силе? Ты еще не передумал брать меня в жены? – спросила она и, грустно улыбнувшись, поглядела на него покрасневшими глазами. Сергей хотел сказать: «Это ничего не меняет», но передумал, посчитав, что это прозвучит с долей показного самоотречения, а других слов он подыскать не сумел.

– Впрочем, не торопись, не отвечай, подумай как следует… А сейчас посади меня в такси и не провожай. Хочу побыть одна. Я позвоню тебе сама, ладно?

Сергей настороженно поглядывал на нее.

– Обязательно позвоню, – проговорила она и утвердительно кивнула головой, словно хотела развеять его сомнения, прогнать опасения.

– Да, конечно, обязательно звони. – Он приподнялся, подал ей руку и помог встать.

Они шли по скрипучим доскам помоста к берегу. Он держал в руке ее ладонь: вялую, мягкую, сжимал ее не сильно, чтобы не причинить боль, но так, чтобы вселить уверенность крепким пожатием, согреть своим теплом. Рыбаки украдкой доглядывали на странную ночную парочку, разыгравшую на их глазах полчаса назад бурную сцену. Глухонемая девочка сидела на корточках и грустно смотрела вдаль, обретя на этом причале временное пристанище. «Где твой парусник, Ассоль?» – подумал Сергей. Утомившаяся за день дворняжка дремала возле ее ног.

Ступив на песчаный берег и увидев вдали светящиеся фары легковушки, Сергей почувствовал смутную тревогу. Мрачные догадки, навязчивые мысли лезли ему в голову.