Вторая рука

Он сказал: мол, привет, рад тебя слышать, как насчет встретиться и пропустить по кружечке, и нет, про человека по имени «Джон Викинг» он слышит впервые. Я прочел ему уравнение и спросил, говорит ли ему что-нибудь эта формула. Он расхохотался и сказал, что, кажется, кто-то собрался лететь на аэростате на луну.

– Ну спасибочки! – съязвил я.

– Нет, Сид, серьезно. Это расчет максимальной высоты. Поищи тех, кто воздушными шарами занимается, это они вечно за рекордами гоняются: максимальная высота, максимальная дальность полета – вот это все.

Я спросил, знает ли он сам таких людей, но он ответил, что нет, извини, сам он больше по дирижаблям, и мы расстались, сговорившись непременно встретиться где-нибудь, когда-нибудь, как только выдастся свободный денек. Я принялся рассеянно листать телефонный справочник, в полной уверенности, что это бесполезно, и каково же было мое удивление, когда я увидел перед собой, черным по белому: «Воздушные шары-монгольфьеры», адрес в Лондоне и телефон.

Я дозвонился. Приятный мужской голос в трубке ответил, что, конечно, он знает Джона Викинга, кто же его не знает, псих первостепенный.

Псих?

Голос объяснил, что Джон Викинг склонен к рискованным выходкам, на какие ни один вменяемый воздухоплаватель никогда в жизни не решится. Голос сказал, что если я хочу с ним пообщаться, то он наверняка будет на гонках воздушных шаров в этот понедельник.

А где будут эти гонки?

Конное шоу, гонки воздушных шаров, качели-карусели – короче, все что угодно, это все будет на майских праздниках в Хайлейн-парке в Уилтшире. Джон Викинг там будет, это точно.

Я поблагодарил голос за помощь и положил трубку. Надо же, майские праздники на носу, а я и забыл. Для меня-то эти дни, как и любые праздники, были рабочими днями – как и для всякого человека, работающего на скачках. Наше дело – развлекать веселящуюся публику. Поэтому я обычно даже не замечал, как они приходят и уходят.

Пришел Чико, притащил рыбы с чипсами[7] на двоих в каком-то гигиеничном непромокаемом пакете, в котором вся картошка отмякла.

– А ты знаешь, что в понедельник у нас Первое мая? – спросил я.

– А как же? У меня ведь турнир по дзюдо для мелких спиногрызов!

Чико вывалил обед на две тарелки, и мы принялись есть, в основном руками.

– А я смотрю, ты ожил, – заметил Чико.

– Это временно.

– Тогда надо поскорей взяться за дела, пока ты еще с нами.

– Синдикаты, – сказал я.

Чико посолил картошку.

– И надо поосторожнее.

– Прямо сегодня и начнем?

– Конечно. – Он задумчиво помолчал, облизывая пальцы. – Нам ведь за это не платят, ты говорил?

– Платят, но не деньгами.

– Слушай, почему бы нам вместо этого не взяться за ту историю со страховками, а? Приятное, спокойное дело с гарантированной оплатой.

– Я обещал Лукасу Уэйнрайту прежде всего разобраться с синдикатами.

Чико пожал плечами:

– Что ж, хозяин – барин. Но это уже третий случай подряд, когда мы работаем даром, если считать твою жену и Розмари, которой ты вернул деньги.

– Ничего, потом наверстаем.

– То есть ты решил не бросать это дело?

Я ответил не сразу. Мало того что я еще не решил, хочу ли я продолжать работать, я не знал, смогу ли я. За последние несколько месяцев нам с Чико не раз влетало от плохих парней, пытавшихся нас остановить. Мы не могли рассчитывать на защиту, как те, кто работает в ипподромной службе безопасности или в полиции. Мы могли надеяться только на себя. Синяки и шишки были для нас частью работы, такой же как для меня в свое время были падения с лошади, а для Чико – травмы в спортзале. А вдруг после Тревора Динсгейта все стало иначе? И не всего на одну ужасную неделю, а навсегда, насовсем?

– Сид! – резко окликнул Чико. – Сид, очнись!

Я сглотнул:

– Ну… э-э-э… Давай разберемся с синдикатами. А там видно будет.

«А там я все пойму, – подумал я. – Я буду знать внутри себя, так это или не так. Если я больше не могу входить в клетку с тиграми, это конец. Одного из нас не хватит – нужны оба».

Если я больше не могу… Лучше бы мне умереть.

Первый синдикат из Лукасова списка организовали восемь человек, трое из которых были зарегистрированными владельцами, и находился он под началом Филипа Фрайерли. Зарегистрированные владельцы – это люди, которые устраивают распорядителей скачек, владельцы, которые всегда платят по счетам и соблюдают все правила, не причиняют никому хлопот и ценятся как основа и движущая сила всей отрасли.

Синдикаты – это способ вовлечь больше людей в скачки напрямую: это приносит пользу спорту и позволяет разделить расходы на содержание лошадей на более мелкие доли, что облегчает жизнь владельцам. Существуют синдикаты миллионеров и шахтеров, рок-музыкантов и завсегдатаев пабов. В синдикат может вступить кто угодно, от вашей тетушки Фло до гробовщика; все, что требуется от Эдди Кейта, – это убедиться, что все люди в списке именно те, за кого они себя выдают.

– Зарегистрированные владельцы нас не интересуют, – сказал я. – Нужно смотреть остальных.