Вторая рука

Я вернулся в гостиную, чтобы хоть как-то разгрести весь этот бардак, но хаос был слишком необъятен, я не знал, за что взяться, поэтому просто застыл, глядя на него и сжимая свою слабую увечную руку сильной, целой, подвижной правой рукой – я часто так делал, чтобы почувствовать себя уверенней, – и думал о том, какое увечье страшнее: ампутация части тела или души.

Унижение, отверженность, беспомощность, поражение…

«Неужели, – уныло думал я, – неужели после стольких лет я все-таки уступлю страху?!»

Глава 9

Лукас Уэйнрайт позвонил на следующее утро, когда я ставил чашки в посудомойку.

– Ну как, – спросил он самым командорским тоном, – дело продвигается?

– Боюсь, что я потерял все выписки, – виновато сказал я. – Придется все делать заново.

– Ради всего святого!

Он был не в восторге. Я не стал ему говорить, что потерял выписки потому, что меня огрели по голове и большой бурый конверт полетел в канаву.

– Тогда приезжай прямо сейчас. Эдди не будет до обеда.

Я медленно, рассеянно закончил уборку, не переставая думать о Лукасе Уэйнрайте и о том, что бы он мог сделать для меня, если бы захотел. Потом я сел за стол и написал все, что мне нужно. Потом прочел написанное, посмотрел на собственные пальцы, сжимавшие ручку, и содрогнулся. Потом сложил бумагу, спрятал ее в карман и поехал на Портмен-сквер, решив все-таки не отдавать это Лукасу.

Папки лежали наготове у него в кабинете, я сел за тот же стол, что и раньше, и заново переписал все необходимое.

– Но ведь ты же с этим тянуть не будешь, а, Сид?

– Первое на очереди, – сказал я. – Прямо завтра и начну. Завтра после обеда поеду в Кент.

– Хорошо.

Пока я убирал новые выписки в свежий конверт, он встал и стоя ждал моего ухода – и не потому, что ему не терпелось выставить именно меня, просто такой уж он был человек. Нетерпеливый. Одно дело сделано, сразу беремся за следующее, нечего тянуть кота за хвост.

Я малодушно колебался и заговорил помимо собственной воли, еще не решив окончательно, стоит ли это делать.

– Командор… Помните, вы обещали заплатить мне за эту работу не деньгами, а помощью, если мне потребуется?

В ответ мне досталась сдержанная улыбка: прощание откладывалось.

– Помню, конечно. Однако работа-то еще не сделана. А какая помощь?

– Ну… да так, ничего особенного. Сущие пустяки.

Я достал бумажку и протянул Лукасу. И стал ждать, пока он прочитает короткую записку. У меня было такое чувство, словно я заложил мину и собираюсь на нее наступить.

– Ну почему бы и нет? – сказал он. – Если тебе нужно именно это. Но ты, часом, не затеваешь ли нечто, о чем нам следовало бы знать?

Я кивнул на бумажку:

– Если сделаете, то вы узнаете об этом одновременно со мной… – Ответ был уклончивый, но Лукас не стал вытягивать подробности. – Единственное, о чем я прошу, – ни в коем случае не упоминайте мое имя! Не говорите, что это моя идея, не говорите вообще никому. А то я… э-э-э… в общем, командор, это может стоить мне жизни. И я не шучу.

Он посмотрел на меня, на записку, снова на меня, нахмурился:

– Сид, это не то, из-за чего могут убить.

– А никогда не знаешь, пока тебя не убьют.

Он улыбнулся:

– Ну ладно. Я отправлю письмо от имени Жокей-клуба и всерьез приму твои слова о том, что это смертельно опасно. Устроит?

– Конечно устроит.

Мы обменялись рукопожатием, и я ушел из его кабинета с бурым конвертом. Выходя на Портмен-сквер, я столкнулся с входящим в здание Эдди Кейтом. Мы оба запнулись, как бывает в таких случаях. Одна надежда, что Эдди не заметил моего смятения оттого, что он явился раньше, чем собирался, и не заподозрил, что я, возможно, приближаю его падение.

– Привет, Эдди! – улыбнулся я, чувствуя себя предателем.

– Привет, Сид! – жизнерадостно ответил он. Его глаза весело сверкали на круглощекой физиономии. – Зачем явился? Что затеваешь?

Нормальный дружеский вопрос. Никакой подозрительности. Никакой дрожи в голосе.

– Так, крошки подбираю, – сказал я.

Эдди зычно хохотнул:

– Судя по тому, что я слышал, это мы за тобой крошки подбираем! Так ты у нас скоро всю работу отнимешь.

– Да куда уж мне!

– Ну, Сид, ты уж дорогу-то нам не перебегай.

Эдди по-прежнему улыбался, в его голосе – ни малейшей угрозы. Пышные волосы, большие усы, широкое мясистое лицо – все по-прежнему лучилось благодушием; только глаза на миг блеснули арктическим холодом, и я ни на миг не усомнился, что получил серьезное предупреждение.

– Ни за что, Эдди! – неискренне ответил я.

– Ну, пока, приятель, – сказал он, собираясь войти в здание: кивнул, широко улыбнулся и, как всегда, душевно хлопнул меня по плечу. – Береги себя!

– Вы тоже, Эдди, – сказал я в его удаляющуюся спину и с какой-то грустью добавил себе под нос: – Вы тоже…

Мне удалось благополучно донести свои заметки до дому, там пораскинул мозгами и позвонил своему знакомому из мира воздухоплавания.