Второй год

Чему нас учит военная педагогика? Военная педагогика нас учит тому, что прежде, чем требовать от подчиненного выполнения приказа, командир обязан удостовериться, что отданный приказ понят без искажений. А для того, чтобы подчиненный понимал приказы без искажений у него следует отключить волю и навязать ему свою. Чтоб он не думал о посторонних вещах, а думал единственно о том, как бы ему выполнить полученный приказ наилучшим образом. Существует тьма способов подавления чужой воли. Я выбрал самый действенный: заново построив духов в одну шеренгу я прошелся вдоль нее пару раз туда-обратно и отвесил каждому молодому воину ладошкой по соплям.

Наотмашь.

Честно и поровну. Никого не обидев и не пропустив.

Шкарупа, в свою очередь, как старший товарищ, проявил заботу о молодых и проверил у каждого молодого фанеру, стукнув ему кулаком в грудь. Фанера у всех была на месте. Отхватившие по сусалам духи всем своим видом показали, что раскаиваются в своем вчерашним небрежении духовскими обязанностями и готовы немедленно исправить ситуацию в лучшую сторону. Вот только теперь я, как младший командир, получил возможность и моральное право отдавать приказание, не сомневаясь в том, что оно будет выполнено точно, беспрекословно и в срок.

Злился ли я на духов за то, что они меня подставили перед старшиной? Да ни капельки! Я сам был таким же духом совсем недавно и все мои мысли были направлены не на то, как бы работу выполнить, а на то, как бы от нее откосить. Прошлой ночью духсостав поступил точно так же как и я поступил бы на его месте, если бы обнаружил отсутствие контроля за собой. Но что бы сделал псковский урод Гена Авакиви, если бы заметил, что я положил болт на службу? Псковский урод Гена Авакиви натравил бы на меня черпаков и я был бы бит смертным боем. Черпаков на духов я натравить не мог, а если бы и мог, то не стал бы. Зато я сам был черпаком с богатым опытом воспитания подчиненных, почерпнутым в карантине. Вот духи и получили от меня, от черпака. Я не замполит — с каждым по душам разговаривать.

Когда я слышу как какой-нибудь замкомвзвод в полку орет на молодых:

— Уро-о-оды! Стро-о-оиться я сказа-а-ал!

я для себя знаю, что этот старослужащий так ничего и не понял за время службы в армии и только зря носит свои лычки. Да разве можно орать на молодых? Толку-то от этого? Только зазря неокрепшую психику травмировать, да провоцировать ранние неврозы. Что поймет молодой человек, на которого ты наорал? Какой вывод он сделает? Какого мнения останется он о тебе, товарищ дед или черпак? Молодой человек поймет про тебя, что ты просто животное, которое орет оттого, что хочет на случку. Мы все тут два года без женской ласки.

Крик на подчиненного — признак слабости командира!

Ты, подойди к нему по-хорошему. По-доброму стукни в бубен, чтобы у него слезы из глаз пошли не от боли, а от обиды. Всю оставшуюся службу этот подчиненный будет тебе в рот смотреть и каждое твое слово ловить. А как забудется или почувствует себя излишне самостоятельным — повтори процедуру приведения к нормальному бою и командуй дальше, не мотая нервы ни себе, ни подчиненным.

— Значит так, духи, — начал я политико-воспитательную работу, — вчера вы посмели подставить старший призыв. Так не пойдет. Вы, мальчики, обурели. Будем лечить.

— Равняйсь.

— Смирно.

— На первый-третий расчитайсь!

— Третьи номера выйти из строя.

Молодые еще ничего не поняли и восприняли мои команды как полночное чудачество обкурившегося сержанта.

— Объясняю упражнение.

— Проводка колонны в горах.

— Третьи номера — "Шилки", остальные — "наливники".

— Ведем колонну на Шибирган.

— Третьи номера, взять в руки табуреты.

— Всем — упор лежа принять.

— Ложись.

Духи опустились сначала опершись на ладони, а потом легли на животы. Сейчас они у меня выпачкают свои майки, а потом будут до утра стираться в умывальнике. Третьи номера держали в руках табуреты, изображая зенитные установки "Шилка" со счетверенными пушками — "Шилки" стояли на позициях, охраняя полк.

— Рота, вперед, — скомандовал я, и "колонна" тронулась ползком из Ленкомнаты в спальное помещение.

— Нападение слева!

"Шилки" разворачивали табуреты влево и "тра-та-та-та-та" отбивали нападение коварных душманов, устроивших свою засаду на пути следования "колонны".

— Нападение отбито.

Через минуту снова:

— Нападение справа!

"Шилки" разворачивали свои "стволы" в новом направлении и отбивали новую атаку.

— На одиннадцать часов минометный расчет!

Духи отклоняли табуреты чуть влево и гасили душманских минометчиков. Через полчаса "колонна" пришла в Шибирган без потерь. К тому времени в модуле уже не спал никто. Два старших призыва, подперев руками головы, не вставая с постелей с радостным интересом смотрели как искусно я провожу "колонну". Со всех сторон неслись советы, которые я игнорировал. После благополучного прибытия в Шибирган я поднял духов с пола:

— Становись.

Духи снова образовали шеренгу и выровняли носки в линейку.