Второй контакт (Колонизация — 1)

“Я думаю, вы правы. Атака произошла слишком рано, чтобы тосевиты знали такие подробности о колонизационном флоте - я полагаю”, - сказал майор Йегер. “Но это интересная данность, и я не встречал ее раньше. Я благодарю вас, командир корабля”.

“Не за что”. Страха выпил еще рома. Еще одно незначительное предательство по отношению к себе подобным. После стольких крупных актов измены еще один был едва заметен.

Йегер не презирал его как предателя, по крайней мере, там, где это было заметно. Он не думал, что Йегер презирал его на каком-то более глубоком уровне. Большой Урод был слишком заинтересован в Гонке в целом, чтобы делать что-либо подобное: еще одна черта его характера, которая делала его таким необычным.

Вскоре прибыли китайские тосевиты. Йегер представил их как Лю Хань и Лю Мэй. Они довольно хорошо говорили на языке своей расы, с акцентом, отличным от американского. Страха отметил, что сын Йегера, который не обратил особого внимания на свое собственное прибытие, несмотря на увлечение гонкой, присоединился к группе и некоторое время вел вежливую беседу после прибытия New Big Uglies.

Судя по их голосам, обе они были женщинами. Находил ли Джонатан Йигер одну из них сексуально привлекательной? Если да, то какую? Через некоторое время Страха вспомнил, что Лю Мэй была дочерью Лю Хань. Поскольку Джонатан был моложе Сэма Йигера, это делало его более склонным интересоваться Лю Мэй - по крайней мере, так думал Страх. Тонкости моделей поведения тосевитов были утеряны для него, и он знал это.

Вскоре Сэм Йигер заговорил по-английски: “Хватит болтать, пора поговорить о Турции”. Страха не понял идиому, но Джонатан, очевидно, понял, потому что ушел. Лю Мэй осталась. Может быть, это означало, что она не находила его привлекательным. Может быть, это означало, что она ставила долг выше желания, что Страха находила восхитительным. Или, может быть, это просто означало, что изгнанный капитан корабля не до конца понимал ситуацию.

Лю Хань спросила: “Командир корабля, как нам лучше всего использовать имбирь против Расы?”

“Очевидно, давайте его самкам”, - ответил Страха. “Чем больше самок в сезон, тем более взбалмошными становятся самцы”.

“Я понимаю это”, - сказала китаянка - было ли в ее голосе нетерпение? “Как давать имбирь женщинам снова и снова, чтобы мужчины все время чувствовали себя сбитыми с толку?”

“А”, - сказал Страха. Значит, Лю Хань действительно увидел очевидное; бывший капитан корабля не был уверен. Он продолжил: “Я думаю, добавление его в пищу или питье сделало бы свое дело. Они могли бы даже не знать, что пробовали… Нет, они бы знали, потому что для них наступил бы свой сезон”.

“Правда”, - сказала Лю Хань. “Это подвергает опасности тех, кто готовит пищу для Расы; они, естественно, будут под подозрением”.

“А”, - снова сказал Страха. “Да, это так”. Он не думал, что Больших Уродов это будет волновать; казалось, они не очень беспокоились о том, чтобы тратить жизни во время боя.

“Если бы мы могли возбудить достаточное количество самок и самцов одновременно, возможно, стоило бы рискнуть”, - сказала Лю Мэй: возможно, тосевиты или некоторые из них все-таки сохранили свою безжалостность.

Джонатан Йигер вернулся в кабинет. Привлекал ли его голос молодой женщины, как феромоны привлекли бы мужчину этой Расы? “Это могло бы навредить многим людям”, - заметил он. Он мог быть заинтересован в Лю Мэй, но она не была сбита с толку; Страх услышал упрек в его голосе.

“Это война”, - просто сказала Лю Мэй. “Здесь боевые действия закончены. Вы, американцы, завоевали свою свободу. В Китае продолжается борьба против империализма Расы. Народно-освободительная армия освободит и мою не-империю тоже”.

“И сделать его таким же свободным, как СССР?” Страха'спросил с сарказмом, который ему очень понравился. “Это модель, которую использует Народно-освободительная армия, не так ли?”

Сэм Йигер тихонько присвистнул. Страха узнал, что Большие Уроды иногда так делают, когда думают, что кто-то правильно подметил. Но Лю Хань сказала: “Мы были бы свободнее при нашем собственном виде в худшем из их проявлений, чем при Расе в лучшем из них, потому что мы не выбирали, чтобы Раса приходила сюда и пыталась поставить себя над нами”.

Страха наклонился вперед. “Теперь есть тема, по которой мы могли бы провести серьезную дискуссию”, - сказал он, предвосхищая эту дискуссию. “Если вы верите, что...”

Снаружи раздалось несколько громких хлопков, за которыми последовал яростный, раскалывающий рев. Страха распознал шум медленнее, чем следовало бы; как командир корабля, он не имел опыта ближнего боя. Прежде чем он смог отреагировать, Сэм Йигер заговорил по-английски: “Это стрельба. Всем лечь!”

Страха нырнул на пол. Йигер не выполнил свой собственный приказ. Он схватил пистолет из ящика стола в кабинете и поспешил к передней части дома. “Будь осторожен, Сэм”, - позвала его жена из соседней комнаты.