Второй контакт (Колонизация — 1)

И Лю Хань даже не могла с этим не согласиться, не тогда, когда она сама думала то же самое. Она сказала: “Помни, у него может быть возлюбленная - иностранный дьявол”.

“Я знаю это”, - ответила ее дочь. “На самом деле, он знает, или он говорил. Он говорил мне о ней. По его словам, у нее волосы цвета новой медной монеты. Я видел здесь нескольких таких людей. Они кажутся мне еще более странными, чем чернокожие и блондины ”.

“Есть такая басня”, - сказала Лю Хань. “Когда боги впервые создали мир, они недостаточно долго запекали первых созданных ими людей, поэтому они получились бледными. Это обычные иностранные дьяволы. Они слишком долго оставляли вторую партию мужчин, и так появились чернокожие. В третий раз они запекли их превосходно и приготовили по-китайски. Это всего лишь басня, потому что богов нет, но мы выглядим так, как должны выглядеть люди ”.

“Я понимаю”, - сказала Лю Мэй. “Но я привыкла к бледной коже, потому что в эти дни я постоянно вижу их вокруг себя. Хотя рыжие волосы все еще кажутся странными”.

“И мне тоже”, - согласилась Лю Хань, вспомнив рыжеволосого мужчину, которого она видела в тот день, когда "Либерти Эксплорер" вошел в гавань Сан-Педро.

Прежде чем она смогла сказать что-либо еще, кто-то постучал в дверь номера, который делили две китаянки. Лю Хань без колебаний пошла открывать; правительство США выставило вооруженную охрану в коридоре, и поэтому она не опасалась новой попытки убийства.

Действительно, парень, стоявший в коридоре, не мог быть менее похож на убийцу. Он был пухлым и носил очки в темной оправе. К ее удивлению, он довольно хорошо говорил по-китайски, несмотря на то, что был белым человеком: “Товарищ Лю Хань, я Кэлвин Гордон, помощник заместителя государственного секретаря по оккупированным территориям. Я рад сообщить вам, что первые партии оружия для Народно-освободительной армии покинули гавани Сан-Франциско и Сан-Педро, направляясь в Китай. Я надеюсь, что они благополучно доберутся до вашей страны, и что ваши товарищи хорошо и мудро используют их против маленьких чешуйчатых дьяволов ”.

“Я вам очень благодарна”, - сказала Лю Хань. “Я не ожидала, что кто-нибудь скажет мне, особенно лично”. Она посмотрела на телефон, стоявший на столике у края мягкого дивана в номере люкс. Американцы, похоже, считали, что разговаривать по нему так же приятно, как и на самом деле быть с человеком.

Но Кэлвин Гордон сказал: “Президент Уоррен приказал мне вылететь из Литл-Рока и сообщить вам. Он хочет, чтобы вы поняли, что Китай важен для Соединенных Штатов, и мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь освободить вашу страну ”.

“Это хорошо”, - сказала Лю Хань. “Это очень хорошо. Но, конечно, мы не знаем, действительно ли это оружие попадет в Народно-освободительную армию”.

“Нет, мы этого не знаем”, - согласился Гордон. “Мир - это неопределенное место. Если оружие достанется японцам, маленьким дьяволам и Гоминьдану, Народно-освободительная армия применит его. И если они не справятся с японцами, маленькими дьяволами и Гоминьданом, мы пошлем еще немного, и мы будем продолжать посылать их, пока они не попадут в руки Народно-освободительной армии. Это тебя удовлетворяет?”

“Как я могла просить о чем-то лучшем?” Сказала Лю Хань. “Я благодарю вас, и я благодарю президента Уоррена, и я благодарю Соединенные Штаты. Теперь, когда вы сделали это, я сделал то, ради чего пришел сюда ”.

Она несколько минут обменивалась вежливыми любезностями с Гордоном. Затем он отвесил ей что-то вроде поклона и ушел. Когда она с триумфом повернулась к Лю Мэй, она поняла, что сказала американскому дипломату чистую правду. Ничто больше не удерживало ее дочь и ее саму в Соединенных Штатах. Она могла вернуться домой.

Существование проползло мимо для Кассквит. У нее никогда не было и не хотелось большого контакта с мужчинами Расы, кроме Томалссов. Она, несомненно, проводила бы большую часть времени в своей комнате, пока он был в Нюрнберге, даже если бы не путаница, которую самки и джинджер внесли на ее корабль. Из-за этого она чувствовала себя еще более одинокой, чем раньше.

Наказания за дегустацию имбиря - особенно для женщин - становились все суровее. Однако самцы и самки продолжали дегустировать. Касквит больше не оказывалась в центре брачных потасовок с того первого раза, но она знала, что может в любой момент. Это сделало ее еще менее заинтересованной в том, чтобы выходить из своей комнаты, чем она была бы в противном случае.

Но, как всегда, ей пришлось выйти поесть. Хотя она избегала самых оживленных моментов в трапезной, ей все еще приходилось иметь дело со случайными представителями Расы. Иногда они ужинали, когда она входила. Чаще всего она сталкивалась с ними в коридорах по пути на обед и обратно.

Она встречалась с Тессреком чаще, чем хотела. Во-первых, отсек исследователя был рядом с ее собственным. Во-вторых, ему нравилось дразнить ее столько, сколько она себя помнила, и, возможно, дольше.

“Что это за кислый запах?” - спросил он однажды, когда она возвращалась в свое купе. “Должно быть, это вонь Большого Уродца”.