Второй контакт (Колонизация — 1)

Они отвели его в камеру для допросов, как он и ожидал. Как и вся остальная тюрьма, она была хорошо освещена и чиста. В отличие от остальных, здесь было кресло, предназначенное для людей. В отличие от людей, Ящеры, похоже, не прибегали к третьей степени. Это не принесло ничего, кроме облегчения Рэнсу; если бы они захотели над ним поработать, что бы он мог с этим поделать?

Сегодня, как он заметил, в комнате для допросов стояли два человеческих стула. Это дало ему надежду увидеть Пенни, чего Ящеры не позволяли ему с тех пор, как захватили их двоих. Однако сейчас ее там не было. Были только охранники и его главный дознаватель, мужчина по имени Хескетт. С поврежденной ногой и плечом Рэнса принятие позы уважения было для него болезненным. Он все равно сделал это, затем кивнул Хескетту по-человечески и сказал: “Приветствую вас, превосходящий сэр”. Вежливость не повредила, не в той передряге, в которую он попал.

“Я приветствую тебя, заключенный Ауэрбах”. Хесскетт знал достаточно, чтобы постоянно напоминать ему, что он попал в переделку. Сделав это, Ящерица указала на стул. “Вам разрешено сидеть”.

“Я благодарю вас”, - сказал Ауэрбах. Однажды он сел без разрешения. В следующий раз у него не было стула. Выдержать допрос на гриле было ближе к пытке, чем, возможно, осознавали его похитители. С тех пор он следил за своими манерами.

Когда он опустился в кресло, еще двое охранников сопроводили Пенни в комнату. Она выглядела усталой - и без всякого макияжа старше, чем была, - но чертовски хороша. Он ухмыльнулся ей. Она послала ему воздушный поцелуй, прежде чем пройти ритуал приветствия с Хесскеттом.

Как только она оказалась на другом стуле - слишком далеко, чтобы позволить Ауэрбаху дотронуться до нее, черт возьми, - Хесскетт заговорила довольно бегло по-английски: “Вы оба признаны виновными в торговле имбирем с представителями расы”.

“Вы не можете этого сделать! У нас не было судебного разбирательства”, - воскликнул Ауэрбах.

“Тебя поймали с большим количеством травы, которая была при тебе”, - сказала Ящерица. “Мы можем признать тебя виновным без суда. Мы признали. Ты виновен”.

Рэнс не думал, что адвокат, будь то человек или Ящерица, принес бы ему много пользы, но он хотел бы получить шанс выяснить. Пенни задал вопрос, который тоже вертелся у него в голове: “Что вы собираетесь с нами делать?”

“При таком серьезном преступлении мы можем делать то, что хотим”, - сказал Хескетт. “Мы можем оставить вас в тюрьме на много лет, на много долгих тосевитских лет. Мы можем оставить вас в тюрьме до самой смерти. Никто не будет скучать по вам. Никто из Расы вообще не будет скучать ни по одному из вас ”.

Это было неправдой. Многие клиенты, начиная с Каханасса, будут сильно скучать по Пенни. Слова об этом не показались Рэнсу способными помочь его делу. Но он не думал, что Хескетт привел их сюда, чтобы позлорадствовать, прежде чем запереть их и потерять ключ. Во всяком случае, Ящерица говорила не таким образом. Ауэрбах спросил: “Что мы должны сделать, чтобы вы не бросили нас в тюрьму пожизненно?”

Поза Хесскетта уже была наклонена вперед. Теперь он еще больше наклонился к двум людям. “Вы виновны в контрабанде имбиря”, - сказал он. “Вы знаете других крупных уродов, вовлеченных в этот преступный оборот”.

“Это верно”, - сразу согласилась Пенни. Она действительно знала. Кроме нее, единственными, кого Рэнс знал на данный момент, были подключаемые уроды, которых он подключил еще в Форт-Уэрте.

“Вы знаете рыжего контрабандиста и вора по имени Пьер Дютурд?” Хесскетт произнес это имя несколько раз, произнося его так тщательно, как только мог.

“Да, я знаю. Крупный дилер на юге Франции, не так ли?” Спросила Пенни. Ауэрбах кивнул, чтобы у Хесскетта не возникло мысли - точной идеи, - что он не знает Пьера Говнюка, или как там его, черт возьми, звали, из дыры в земле.

“Это хорошо”, - сказал дознаватель Ящериц. “Мы пытались прекратить его отношения с Расой, но нам это не удалось. Мы считаем, что немцы защищают его от нас. Нам нужно, чтобы его торговля прекратилась. Если вы поможете нам остановить это, мы щедро вознаградим вас. Мы не посадим вас в тюрьму на долгие тосевитские годы. Если вы откажетесь, мы сделаем с вами то, что имеем право сделать с вами. Вы понимаете? Это согласовано?”

“Как мы собираемся что-то сделать с этим парнем во Франции?” Спросил Ауэрбах. “Мы здесь, а не там”.

“Мы доставим вас самолетом в Марсель, его город”, - ответил Хескетт. “Мы предоставим вам документы, которые удовлетворят рейх. Вы будете иметь дело с нашими оперативниками, уже находящимися в Марселе, и с этим Пьером Дютуром. Это согласовано?”

“У меня есть одна проблема - я ни за что не говорю по-французски”, - сказала Пенни. “В остальном я сделаю все, что вы скажете. Мне не нравится тюрьма”.

“В этом и заключается идея”, - самодовольно сказал Хескетт.

“Я немного владею французским и немного немецким”, - сказал Рэнс. “Они чертовски заржавели, но, возможно, еще немного работают. В любом случае, я смогу немного почитать, даже если не смогу много говорить ”.