Второй контакт (Колонизация — 1)

"Принцесса свободы" поплыла вверх по Янцзы в Шанхай. В городе было больше зданий в западном стиле, чем в любом другом в Китае, поскольку он был центром империалистических амбиций круглоглазых дьяволов еще до прихода сначала восточных карликов из Японии, а затем маленьких чешуйчатых дьяволов. Лю Хань, конечно, знала об этом, но для нее это мало что значило, потому что до приезда в Соединенные Штаты она видела мало зданий в западном стиле. Теперь она провела месяцы в городе, где не было ничего, кроме зданий в западном стиле. Она изучала шанхайские здания новыми глазами.

Город значил для Лю Мэй что-то другое. “Так вот где умер мой отец”, - задумчиво произнесла она. “Это не так много значило для меня, пока я не узнал о нем от американца, который так много знает о маленьких дьяволах”.

“Нье Хо-Тин всегда говорил, что он умер очень храбро”, - сказала Лю Хань, что было правдой. “Он помог бойцам Народно-освободительной армии бежать после того, как они нанесли жалящий удар маленьким дьяволам”. Она сама посмотрела на Шанхай другими глазами. Воспоминания о Бобби Фиоре нахлынули на нее - и небольшая ревность к тому, как Лю Мэй интересовалась американской половиной своей семьи.

Опять же, ее дочь, возможно, подхватила эту мысль из ее головы. “Во всем, что имеет значение, я китаянка”, - сказала Лю Мэй. “Ты была той, кто вырастил меня. Мы возвращаемся домой”. Лю Хань улыбнулась и кивнула. Лю Мэй была не так права, как она думала, благодаря маленькому чешуйчатому дьяволу по имени Томалсс. Дочь Лю Хань не улыбнулась, потому что маленький дьявол не улыбнулся - не мог улыбнуться - ей, пытаясь вырастить ее после того, как украл ее новорожденной у Лю Хань. Лю Мэй знала, что с ней произошло, но ничего из этого не помнила. Это оставило на ней точно такой же отпечаток.

“Теперь нам остается только сойти с этого корабля, сесть на поезд и отправиться домой в Пекин”, - сказала Лю Хань. “И, я думаю, прежде чем мы это сделаем, нам нужно где-нибудь остановиться и перекусить. Будет здорово снова поесть нормальной пищи”.

“Правда”, - сказала Лю Мэй и выразительно кашлянула. “Американцы действительно едят некоторые очень странные вещи. Жареный картофель неплох, когда к нему привыкаешь, но сыр - как они едят сыр?”

“Я не знаю”. Лю Хань вздрогнула. “Что это еще, кроме протухшего молока? Они должны выбросить его или скормить свиньям”.

Вскоре после этого она пришла к аналогичному мнению китайских таможенных чиновников, которые обслуживали шанхайскую таможню в отношении маленьких чешуйчатых дьяволов. Она надеялась - фактически, ее заверили, - что чиновники, симпатизирующие Партии и Народно-освободительной армии, облегчат ей возвращение в Китай. Надежды и заверения или нет, но этого не произошло. Таможенники, которые имели дело с ее дочерью и с ней, возможно, работали на Гоминьдан, или они могли полностью заниматься проституцией с маленькими дьяволами. Лю Хань никогда не была уверена в этом. Она была уверена, что они думали, что ее фальшивые документы были фальшивыми документами, независимо от того, насколько искусно они были подделаны.

“Глупые женщины!” - крикнул один из таможенников. “Мы знаем, кто вы! Вы красные! Не отрицайте этого. Вы не сможете обмануть нас”.

Лю Мэй ничего не сказала. Ее лицо оставалось бесстрастным, как обычно, но глаза сверкали. Она разозлилась на то, что ее назвали Красной, хотя она и была таковой. Когда у Лю Хань будет время, она посмеется над этим. Сейчас у нее не было времени.

“Мы те люди, о которых пишут в наших газетах”, - повторяла она снова, и снова, и снова.

“Вы лжецы!” - сказал главный таможенник. “Я выставлю вас перед маленькими чешуйчатыми дьяволами. Давайте посмотрим, как вы расскажете им свою ложь. Они поймут, что ваши документы такие же фальшивые, как крылья дракона на утке ”.

Угроза в некоторой степени обеспокоила Лю Хань: маленькие чешуйчатые дьяволы могли определить, что документы фальшивые, там, где люди не могли. Недооценивать их технические навыки всегда было опасно. Но они были катастрофически плохи на допросах; по сравнению с ними американцы были образцом. И вот, с усмешкой, Лю Хань сказала: “Да, отведи нас к маленьким чешуйчатым дьяволам. Я могу рассказать им правду и надеюсь, что они выслушают”. Она могла бы наговорить им кучу лжи и надеяться, что они ей поверят.

Но ее готовность идти впереди них потрясла таможенника, как она и предполагала. Для большинства китайцев маленькие дьяволы оставались объектами суеверного страха. Конечно, никто, кому есть что скрывать, не захочет с ними разговаривать. Таможенник перешел на несколько более примирительный тон: “Если вы не те люди, за которых мы вас принимаем, как получилось, что вы сошли с американского судна?”

“Мы поднялись на борт в Маниле”, - повторил Лю Хань примерно в десятый раз. В фальшивых документах говорилось то же самое; на Филиппинах проживало довольно много китайских торговцев. “Возможно, пока вы изводили нас, нужные вам люди, кем бы они ни были, ушли. Они, вероятно, сейчас на полпути к Харбину”.