Второй контакт (Колонизация — 1)

В конце концов, он снова связался с космической станцией. Когда он позвонил, чтобы сообщить о своем присутствии по соседству (не то чтобы станция не узнала бы об этом, если бы ее радар не был отключен), ему ответил тот же радист, что и раньше: “У тебя такой большой рот, приятель, я подумал, что ты уже высосал весь воздух из своей кабины”.

“Ты говоришь о большом”, - сказал Друкер, снова смеясь. “Когда ты выведешь свою большую лодку в море вместо того, чтобы оставлять ее на орбите пришвартованной?”

“Разве вы не хотели бы знать?” - ответил американец.

Друкер начал было отпускать очередную насмешку, но затем он действительно прислушался к тому, что сказал радист. “Что это было?” - спросил он, желая убедиться, что услышал то, что думал.

Но американец не стал повторяться. Вместо этого он ответил: “Я сказал, вы не знаете, что делаете”.

Он этого не говорил. Английский Друкера не был идеальным, но он был уверен, что американец не говорил этого или чего-то подобного. Что это значило? Друкер мог думать только об одном: американец поскользнулся и пытался это скрыть. “Вы никогда не заставите это уродливое чудовище двигаться”, - издевался он, пытаясь заставить радиста совершить еще одну ошибку.

К его сожалению, это не сработало. “Сейчас мы делаем пять миль в секунду”, - сказал американец. “Для тебя восемь километров в секунду, приятель. Это достаточно быстро, ты не находишь?”

“Как скажешь”, - ответил Друкер. “Ты из тех, кто любит хвастаться”.

На этот раз он не получил ответа. Он не выходил за пределы досягаемости космической станции. Она все еще светилась, как рождественское украшение на экране его радара. Это должно было означать, что американец намеренно замалчивал. И это должно было означать, что парень приложил к этому руку и знал, что он тоже это сделал.

Больше никаких вопросов, подумал Друкер. Пусть радист думает, что он не заметил ничего необычного. Американец все равно будет надеяться, что он этого не заметил. Друкер продолжал в восхитительной, задумчивой тишине.

Он начал передавать по радио то, что он узнал - нет, то, что он слышал, потому что он не был уверен, что он узнал - на следующее немецкое судно-ретранслятор, над которым он пролетел. Он остановился, уже держа указательный палец на кнопке передачи. Кто-то, без сомнения, отслеживал его трафик с корабля-ретранслятора. Если немного повезет, никто не заметил его необычного обмена репликами с космической станцией. Он решил запомнить это и то, что это может означать, пока не спустится.

Земля разворачивалась внизу, погружаясь то во тьму, то в свет. Голубой океан, белые и серые завитки облаков, земля в оттенках зеленого и коричневого - все это было очень красиво. Друкер задался вопросом, чувствовали ли пилоты Ящеров то же самое при таком взгляде. Из того, что они сказали, Дома было больше земли и меньше воды. Если они считали Сахару и австралийскую глубинку комфортными, их мнение о лесах и океанах, вероятно, было намного ниже его.

Когда он был здесь, он обычно хотел оставаться на орбите как можно дольше. Ему нравились космические полеты. И, когда он был здесь, ему не приходилось беспокоиться о том, что внизу что-то пойдет не так. Они ничего не могли сделать ему здесь, наверху, независимо от того, что пошло не так внизу.

Через мгновение после этой утешительной мысли у него возникла еще одна, менее утешительная: они могли бы, если бы захотели достаточно сильно. Другой пилот на верхней ступени А-45 мог бы догнать его и сбить, точно так же, как если бы он был на истребителе.

Он похлопал по панели управления. Он сделал бы все возможное, чтобы любой, кто попробовал бы это, был очень недоволен. Он думал, что у него это тоже получится. Радар значительно усложнил подкрадывание, чтобы выстрелить кому-нибудь в спину.

И если бы кто-нибудь действительно пришел за ним охотиться… Он снова похлопал по панели управления. Со своими двумя ракетами с металлическими наконечниками Кэти принесла много смертей. Если бы кто-нибудь пришел за ним и не добрался до него, он был бы в состоянии осуществить величайшую месть в мировой истории.

Что ж, возможно, он был бы на месте. Отчасти это зависело бы от того, насколько близко он находился к Нюрнбергу и Пенемюнде, и мог ли он добраться до любого из них, когда сходил с орбиты.

“Тем не менее, фюрер не захотел бы выяснять это на собственном горьком опыте, ” пробормотал Друкер, “ если он умен, он бы этого не сделал”.

Передатчик был выключен. Он почти желал, чтобы этого не было. Рейх доверил ему летать с атомным оружием. Он был бы не прочь засунуть блоху в ухо некоторым партийным воротилам: человек, который летал с атомным оружием, вероятно, был не из тех, кого стоит раздражать. Любой, у кого были хоть какие-то мозги, должен был сам это понять. Друкер не был уверен, у скольких партийных воротил были хоть какие-то мозги.

Когда-то давно, он где-то читал, американцы вывесили флаг гремучей змеи с надписью не наступайте на меня . Друкер медленно кивнул. У него было два собственных клыка. Если люди будут давить на него слишком сильно, он может пустить их в ход.