Второй контакт (Колонизация — 1)

“Вы слишком много говорили о моей семье”, - ответил Гольдфарб. “Теперь я собираюсь кое-что сказать о них: если им причинят какой-либо вред - вообще какой-либо вред, заметьте, - то с вами тоже что-то случится. Вы это поняли?”

“Ваш дух делает вам честь”, - сказал Бэзил Раундбуш. “Вам было бы лучше, если бы ваш здравый смысл тоже делал вам честь”. Он кивнул Гольдфарбу, затем повернулся и ушел, качая головой, как будто умывая руки перед другим офицером королевских ВВС.

Голдфарб смотрел, как он уходит. Как будто после боя, начала проявляться реакция. Колени Голдфарба задрожали. Его руки задрожали. Он задыхался, как будто пробежал долгий путь. Он начал думать, что все-таки был дураком.

Если бы он побежал за Раундбушем и попросил прощения, он был уверен, что получил бы его. Почему бы и нет? Он оставался полезным капитану группы и его приятелям-контрабандистам имбиря. Они были бизнесменами и гордились тем, что были ими. Личная неприязнь? Они отмахивались от этого.

Он остался там, где был. Он не хотел, чтобы Раундбуш и его сообщники простили его. Он хотел, чтобы они оставили его в покое. Возможно, если бы он не был им полезен, они бы именно так и поступили. Возможно, они тоже не стали бы. Снова его рука скользнула к кобуре. Если капитан группы Раундбуш думал, что он пошутил, когда сделал свое предупреждение, то этот офицер, отмеченный многими наградами, сильно ошибался.

Автомобиль, на котором Раундбуш должен был отвезти его в паб, укатил. Гольдфарб вздохнул и направился к своему велосипеду. Во всяком случае, к такому виду транспорта он привык больше.

Когда он вернулся в квартиру, которую делил со своей семьей, его первыми словами были: “Налей мне виски, дорогая, будь добра”.

“Конечно”, - сказала Наоми и выполнила. Просьба была необычной с его стороны, но не неслыханной. Однако то, как он отпил дымчато-янтарную жидкость, заставило ее приподнять бровь. “У тебя был плохой день?”

“На самом деле, у меня был худший день, который может быть у мужчины”. Он протянул ей стакан. “Налей мне еще. Я собираюсь напиться и избить тебя, как, по словам моего отца, поляки поступили бы со своими женами ”.

Его жена принесла ему еще выпить. Когда он отпил глоток, вместо того чтобы проглотить его залпом, она кивнула с одобрением и облегчением; возможно, даже после всех этих лет брака она восприняла его буквально, хотя не должна была. Она дала ему выпить примерно половину стакана, прежде чем сказала: “Тебе не кажется, что ты должен рассказать мне об этом? Все дети заняты тем или иным делом. Тебе не нужно стесняться”.

“Хорошо”, - ответил он. “Я сказал Бэзилу Раундбушу пойти запустить воздушного змея в грозу, вот что я сделал”. Как мог, лишь слегка приукрашивая, он пересказал разговор, который у него состоялся с капитаном группы. Когда он закончил, он вздохнул и сказал: “Я должен был подыграть тебе, не так ли?”

Наоми взяла стакан из его руки и поставила его на стойку рядом с холодильником. Затем она обняла его и выдавила из него дух. “Я горжусь тобой”, - сказала она.

“Ты?” Он снова потянулся за своим напитком. “Почему? Я не особенно горжусь собой, и ты можешь пострадать за то, что я сделал”.

“Я так не думаю”, - сказала Наоми. “Они не заставят тебя помогать им таким образом - и я думаю, Раундбуш знает, что ты не шутил”.

“Я скажу вам, что я думаю”. Гольдфарб говорил более позитивно, чем обычно: без сомнения, виски говорило через него. “Я думаю, мы должны эмигрировать как можно быстрее ... если они нас выпустят”.

“Соединенные Штаты?” Спросила Наоми. “Я бы совсем не возражала поехать в Соединенные Штаты”. Судя по ее голосу, это было мягко сказано.

Но Гольдфарб покачал головой. “Канада, я думаю. Меньше формальностей при въезде в Канаду”. Видя, каким разочарованным выглядела его жена, он добавил: “Знаешь, мы могли бы поехать в Штаты позже”.

“Полагаю, да”. Наоми просветлела. “Это было бы неплохо. И ты прав - Канада тоже была бы неплоха. Если вы считаете, что в Канаду поехать легче, чем в США, это то, что мы должны сделать. Если бы моя семья подождала, пока они смогут попасть в Соединенные Штаты в 1938 году, мы бы все еще ждали ”.

“За исключением того, что вам не пришлось бы ждать, - сказал Гольдфарб, - не тогда, когда вы пытались выбраться из Германии. Вы были бы...” Он позволил своему голосу затихнуть. Он был очень рад, когда Наоми поняла суть и кивнула. Он продолжил: “Иногда идея в том, чтобы иметь возможность выйти, когда придется; ты можешь беспокоиться о том, где ты окажешься позже”.

“Хорошо”, - сказала она. “Встреться с канадским консулом завтра. Если ты тоже хочешь встретиться с американским консулом, все в порядке”.

“Достаточно справедливо”. Дэвид допил второе виски. Это была изрядная порция; он мог это почувствовать. “Если я выйду сейчас, они могут арестовать меня за пьяную езду на велосипеде”. Наоми рассмеялась, но он вспомнил, сколько раз за эти годы он возвращался в свою постель в чем-то, или более чем в чем-то, потрепанном виде.