Вторые шансы не бесконечны (СИ)

Руки трясутся. Совсем немного, почти незаметно. Баки чувствует, что готов упасть на колени и вымаливать прощение. Он знает, что себя простить уже никогда не сможет, но Стив, его слабый, маленький кроха… Он ведь не заслужил этого.

Стив распахивает глаза, пораженно смотрит, и ему кажется, что он потерял Баки навсегда. Он опять сделал все неправильно, и он больше не нравится Баки.

Ни тела, ни мозгов… Ни даже банального послушания.

— Н-нет, не надо… Слышишь?.. Я… Я исправлюсь, правда… П-подожди… — он смотрит, как Баки с непроницаемым лицом достаёт обезболивающее, и понимает, что именно тут все и закончилось. Он уже даже выговорить ничего не может.

Плечи отзываются болью, каждый раз, когда он двигает руками, но Стив все же подтягивает колени к груди и ставит пятки на столешницу. Он прячет лицо в ладонях и просто старается не скатиться в банальные рыдания.

Теперь Баки точно уйдёт. А времени больше не осталось.

Со дня на день он уедет поступать в университет.

И больше не вернётся.

— Выпей таблетку, пожалуйста. — он говорит спокойно и так привычно мягко, что Стив замирает. Поднимает влажные, покрасневшие глаза.

Баки не смотрит на него с ненавистью или злобой. Лишь с виной и болью, но и… С нежностью.

Стив икает, всхлипывает и берет из тёплых ладоней белый кругляш таблетки. Запивает его водой, что подают ему те же руки.

— Я не должен был срываться так на тебе. Прости меня. — Баки не смотрит ему в глаза, а затем достаёт мазь. И все ещё не смотрит.

Стив дергается, все ещё удерживая чашку.

— Нет… Нет, слышишь, все в порядке, я правда не думаю, что… Что случилось что-то плохое и… — он качает головой, кусает нижнюю губу, только бы не кривиться от боли, а затем Баки встаёт напротив и затыкает его одним лишь взглядом.

Осторожно забрав у него чашку, парень подхватывает его маленькую ладонь и тянет выше, к своему лицу. Стив действительно готов к тому, что сейчас ему прикусят пальцы или вгрызутся в запястье, и он зажмуривается так безнадёжно, он подбирается и даже дышать перестаёт.

А Баки мягко целует тыльную сторону его ладони. Баки шепчет, и если бы Стив на мгновение отвлекся от налета испуга и подкатывающей истерики, он бы даже увидел насколько трудно ему дается этот шепот. Все эти слова.

— Прости меня. Я… Я должен был прекратить это ещё давным-давно, но… Мне было больно весь этот год. И год до этого. И… — медленно перевернув его ладонь и все ещё не поднимая глаз, Баки целует в самый центр и вздыхает. Он только что упал в собственных глазах ниже некуда, и он даже не знает, что с этим делать. Стив, такой глупый и зеленый еще совсем, будто бы даже и не понял, что только что чуть не произошло, но… Стив не виноват. Виноват лишь он, Баки, и все тут. — Я не должен был вымещать это все на тебе. Я соберу вещи уже завтра и…

— Баки.

— Я… Я все понимаю… И… Боже, да на тебе же живого места нет… Я уеду уже завтра и ты…

— Джеймс. Бьюкенен. Барнс.

Слёзы заканчиваются. А он сам неожиданно подбирается. Повышает голос, привлекая внимание.

Теперь, буквально в один миг, ему становится ясно. Стив понимает всё от начала и до конца. Стив понимает и причины, и следствия.

Никто не способен терпеть боль слишком долго без последствий. Все это время на самом деле помощь была нужна не ему, а Баки.

Это видно и по его глазам, таким глубоким и безнадёжным. Это видно и по его губам, хмуро поджатым и скорбным.

Превозмогая боль, Стив поднимает обе руки и берет родное, любимое лицо в свои ладони. Стив улыбается и теперь это удается ему намного лучше, чем минуту или две назад.

Баки было больно все те года, что он испытывал свою невероятную и прекрасную влюбленность. И Баки просто решил, что достоин отмщения, что достоин равноправия, что достоин справедливости… Это было правильно. Это было честно.

И Стив понимает это. Стив больше не обманывает себя, и он принимает и понимает желание Барнса сделать ему так же больно.

Тут больше нет виноватых. Баки страдал тогда, Стив пострадал сейчас. Не прямо в этот момент, но все эти месяцы.

Их честный бой можно считать завершенным.

Мягко поглаживая чужие щеки, Стив неожиданно спокойно и мягко говорит:

— Я люблю тебя всем своим сердцем, Джеймс Бьюкенен Барнс. И я знаю, что чувствуешь тоже самое. — его большие пальцы утирают соль с чужих щёк, а Баки смотрит побито. Потому что это он принёс боль. Потому что это он вовремя не остановился. Стив сдвигается ближе к краю, спускает ноги и неуклюже обхватывает голенями подтянутые, сильные бедра. Судорожно душно краснеет, все же продолжая говорить: — Я не сержусь на тебя. И я прошу тебя не сердиться на меня. Прошу тебя не сердиться на нас обоих. Хорошо?..

Баки отводит глаза в сторону, и Стив готов поспорить, что уже завтра его вещей здесь не будет. Баки опять сбежит, только теперь не от чувств, а от вины.

И Стив не может ему этого позволить.

— Давай же, хмурая булочка, посмотри на меня… — он разбито улыбается шире, и на сердце становится, наконец, легко. Баки и в правду любит его, и Баки чувствует себя виноватым. Они оба чувствуют себя виноватыми.