Вурдалакам нет места в раю

Солнце уже почти закатилось за край небосвода. Его прямой луч упал на стальные пластины, украшающие кольчугу Мироши, и отскочил Горихвосту в глаза. Искаженное от напряжения лицо отразилось в пластинках, как в зеркале.

Это я так покраснел от борьбы? Или солнечные лучи шутят, крася все в рдяной цвет?

– В пекло его! Головой! – гремел Перун.

Горихвост пришел в ярость.

– В пекло меня, говоришь? Не дождешься!

Он и в самом деле побагровел до того, что зеркальные пластинки, казалось, раскалились, отражая его дикий лик.

Как не хватает мне волчьей длаки! Вот бы прикинуться волком хоть на минутку! Вы бы тогда схлопотали у меня, сторожа рая!

Едва эта мысль пронеслась в голове Горихвоста, как кожа его вдруг покрылась густой черной шерстью, уши встали торчком, а сзади взметнулся пушистый, размашистый хвост. Зубастая пасть смачно клацнула, обдав Мирошу липкой слюной. Тот в панике отшатнулся и заорал:

– Славута, держись! Пришлец волком прикинулся!

Что это я, в самом деле? Уже на четырех лапах стою, как в старые добрые времена? И хвостом помаваю? Да ведь я теперь навий дух! Тела нет, один облик. А он может меняться, как хочет, и, видимо, от одной только мысли. Вот как, значит, делала это навка! Таким грозным всадником прикидывалась. А я думал, будто она колдунья невероятной силы!

Юркий волк мигом выскользнул из рук стражников и бросился наутек.

– Держите его! Не дайте уйти! – кричал вслед Перун. – Он в нашем мире таких дел натворит, что берегись!

Горихвост издевательски махнул хвостом и сиганул через луг.

– Не догоним! – растерянно остановился толстый Мироша.

– Эх, недотепы! – укорил их Перун. – На коней! Живо! Вдогонку!

Прозрачная помощница вывела двух белогривых коней – настолько статных, что заглядевшись на них, можно было забыться. Долговязый Славута помог вскарабкаться в седло своему пухлому товарищу и сам взлетел на жеребца, топчущего землю от нетерпения. Кони тут же пустились вскачь, словно зная, чего от них ждут.

– Ату его! Улю-лю! – азартно голосил вслед Перун.

Горихвост не бежал, а почти летел, но топот копыт у него за спиной становился все громче и громче.

Догоняют! От таких борзых коней не уйти! Может, спрятаться? Только где? Старожилы тут, небось, каждую кочку знают, а я впервые на небесах, даже к собственной легкости не привыкший!

На берегу Звездной реки мелькнул дивный яблоневый сад. Ветви деревьев клонились к земле от спелых плодов – как и везде в Горнем мире, тут стояла пора сбора урожая. Недолго думая, Горихвост рванул в этот садик, лишь бы убраться с открытых лугов.

Ух ты, яблочки тут какие! Они что, золотые, или это солнце их так подсвечивает? А кони-то, кони! Так и стучат по земле, вот-вот нагонят и растопчут. Эх, был же мне толк соваться на небеса, чтобы и тут меня распинали!

Он выскочил на полянку, посреди которой высилась самая большая, высокая яблоня с дивными плодами. Целая стая большущих жар-птиц – таких, что и в охапку не загребешь, носилась вокруг дерева и оживленно переливалась всеми цветами радуги. Искры так и сыпались с кончиков их перьев. Одна из них упала Горихвосту на нос и обожгла так, что он ойкнул.

Кони преследователей сами встали, как вкопанные, на краю сада. Мироша со Славутой смущенно переглядывались – видимо, они не могли решиться и вступить в это зачарованное место.

Горихвост оглянулся на них, показал зубы в веселом оскале и рыкнул:

– Что не заходите? Ноги боитесь попачкать? Ну, постойте там на пороге. А я пока яблочками полакомлюсь.

Однако дотянуться до нижних ветвей оказалось не так-то просто. Вот если б я был человеком, то точно допрыгнул бы.

Хлоп! – и прозрачные очертания волка сложились в человеческие телеса. Горихвост с удивлением оглядел свои руки и ноги, и даже пощупал рубашку из тонкого льна. Вот это да! Стоит подумать – и сразу превращаешься, в кого пожелаешь!

Он легко оторвался от травы, взлетел ввысь и сорвал самое спелое яблоко, под тяжестью которого ветвь клонилась к земле. От плода исходил такой запах, что голова пошла кругом. Не дожидаясь, пока ноги коснуться земли, Горихвост откусил побольше.

Какое наслаждение! По телу так и разливается блаженство! Становится тепло, и из груди будто льется золотой свет. Вот только что это птицы так взбеленились? Да еще и клеваться вздумали. Эй, куда прете? А ну, кыш!

Стая жар-птиц возмущенно заклекотала. Одна за другой они принялись подлетать к Горихвосту, норовя долбануть его клювом в макушку. Встопорщенные перья начали рассыпать жгучие искры, от которых даже горнему навью стало не по себе.

– Святотатство! – закрыл глаза ладонями толстый Мироша.

– Кощун откусил молодильное яблоко! – разразился воплями долговязый Славута. – Хватай его, пока все не сожрал!

Забыв сомнения, оба направили коней в глубину сада. В два прыжка белогривые скакуны оказались у главной яблони. Горихвост швырнул недоеденное яблоко в лоб Милоше и выкрикнул:

– Подавитесь!

– Сам подавись, вор и тать! – отвечали стражники, наставляя на него наконечники острых рогатин.