Вурдалакам нет места в раю

Лев-великан без особых усилий взлетел, проплыл мимо коня и улегся у порога, встряхнув гривой и издав устрашающий рык. Горихвост спрятался в сумку, чтобы сторож его не почуял, и вовремя – к кузнецу присоединился Дажьбог. Солнечный князь потрепал холку своего скакуна, чтобы не дать ему разволноваться при виде хищного соседа, обернулся к могучему кузнецу и сказал:

– Отец, у меня срочное и крайне важное дело.

Отец? Как я сразу не догадался!

Горихвост не мог хлопнуть себя по лбу ладонью, вцепившейся в складки сумы, и поэтому просто потерся макушкой о пахучую кожу.

Конечно! Ведь это Сварогова кузница! Сколько раз проходил я на Ветхом капище мимо каменного кумира, изображающего божество в толстом фартуке и с увесистым молотом. Вон, даже выцветшие от жара волосы перетянуты лентой – как будто древний умелец, высекавший лицо истукана, видел Сварога-царя прямо перед собой. Толстые пальцы почернели от копоти – на них не сияют самоцветные перстни, как у щапов из райских шатров, и на кумачовой рубахе не болтаются драгоценные побрякушки.

Здесь, в огненной кузнице, царит культ мастерства, и бог-работяга, что на заре времен правил всеми мирами вселенной, не тратится на пустяки, чтобы внушить почтение неумехам.

– А ну, засучи рукава, – не теряя времени, велел Сварог Дажьбогу. – Тебя, сын, как будто судьба принесла. Сегодня мне нужен помощник. Я как раз затеял нечто особенное. Помнишь, я рассказывал про черные звезды, которые всасывают в себя все, что встретят на пути, даже сам свет? Сегодня я как раз заканчиваю самую большую из них. Я брошу ее в сердцевину созвездий, и все остальные звезды – красные, белые и голубые – начнут вращаться вокруг нее. Это будет настоящая жемчужина среди моих прежних трудов. Редкое творение самой большой чистоты, потому что непроглядно-черный цвет невозможно ничем запятнать.

– Погоди, отец! – попытался возразить солнечный князь. – У меня к тебе разговор.

– Работе разговор не помеха, – потрепал его по плечу бог-кузнец. – Бери клещи. Держи крепче, и не упусти! Если черная звезда вырвется – то наделает таких дыр, что не залатаешь и твоими золотыми бармами!

И пожилой мастер рассмеялся над своей шуткой. Он сам сжал клещами круглую заготовку, лежавшую на верстаке, сунул ее в кузнечный горн и раскалил добела. Дажьбог принял клещи из его рук и расположил заготовку на наковальне. Сварог поднял молот, примерился, и нанес такой звонкий удар, что Горихвосту показалось, будто весь мир раскололся на части и рассыпался тысячей мелких осколков.

Белая заготовка испустила поток разъяренного света, горячо зашипела и прыснула в глаза мириадами искр. Но Сварог даже не отвернулся. Он гвоздил по ней молотом, не обращая внимания на то, что пол под наковальней ходит ходуном, а потолочные балки вот-вот обрушатся на голову.

Горихвост не удержался и снова скатился на дно. Ему показалось, что он очутился в пекле. Грохот поднялся такой, что будь у него прежние, человечьи уши – непременно лопнули бы. Кузницу наполнил такой жар, что нечего было и думать совать нос наружу. Хорошо, что на дне толстой сумы стояли мрак и прохлада – сквозь ее крепкую кожу искры не пролетали, но даже так Горихвосту казалось, что это его самого расплющивают на наковальне.

А вот конь Дажьбога только лениво потряхивал гривой, не обращая внимания на грохот и жар – по всему было видно, что ему эта адская свистопляска привычна.

– Ну, говори, не томи, что тебя привело? – спросил сына Сварог, продолжая орудовать своим чудовищным молотом.

– Когда-то давно ты победил змея, жившего под Дышучей горой, – отозвался Дажьбог. – Об этом до сих пор рассказывают легенды.

– Прекрасно помню, – рассмеялся Сварог. – Кошмарное было чудовище. Жрало скот и людей, не давало покоя окрестностям. Ему даже в жертву девиц приносили, чтобы оно никому не мешало.

– Как ты с ним справился в прошлый раз?

– Швырнул в него этот вот самый молот! – Сварог с гордостью показал свое грохочущее орудие. – Он раскрошил скалу, на которой стоял змеиный храм. С тех пор кровавые жертвоприношения прекратились. А самого змея наши собратья заковали в железо и придавили горой, в которой тот и забылся сном.

– Сон оказался не вечным. Змея разбудили, – осторожно сообщил Дажьбог.

– Как? Опять? – от удивления Сварог остановил ковку. – Какому глупцу это могло прийти в голову?

– Это сделали люди…

Сварог бросил молот на наковальню, отчего та загудела.

– Людям нельзя доверять! – горячо заговорил бог-кузнец. – Они не ведают, что творят. Огненный змей натворит таких бед, что сами они с ним не справятся.

– Беда придет не к ним одним, – подтвердил Дажьбог. – Огонь угрожает спалить Мироствол. Древо миров может рухнуть…

– Ерунда! – перебил его Сварог. – Древо миров устоит, его ничем не возьмешь.

– На этот раз нет, – оспорил Дажьбог. – Сначала пожар высушит его корни и уничтожит кору. В земле не останется жизненных соков, и Древо начнет чахнуть. Но за пожаром придет потоп, суша опустится под воду, и обугленные корни сгниют. Древу придет конец, а вместе с ним – и небесному миру.