Вурдалакам нет места в раю

Не тратя времени на пустые слова, волк соскочил с конского хребта, в два прыжка перемахнул через просторную горницу и вцепился зубами в ногу Сварога, чуть пониже колена, где ее не защищал стоптанный сапог.

– Отвянь, злыдень! – заголосил кузнец.

От неожиданности его руки разжались. Клещи выпали и обрушились на верстак, подняв такой грохот, что заложило уши. Жемчужина вывалилась из клещей, скатилась с верстака и булькнула в бочку с темной смолой. По гладкой поверхности жидкости побежали круги, но эта легкая рябь улеглась, и смола снова приняла непроницаемый вид, как будто не желая признаваться, что только что проглотила драгоценность.

Однако Сварог не заметил, что случилось с таким дорогим для него изделием. В этот миг он был занят борьбой с наглым волком, который с утробным урчанием терзал его икру.

– Сгинь, поганец! Прибью! – вопил бог-кузнец, нелепо размахивая руками.

Но как он ни тряс ногой, как ни лупил зверя по загривку, на котором дыбом вставала взмыленная шерсть – сбросить его не мог.

– Держись, отец! Я сейчас! – закричал Дажьбог и метнулся к углу, в котором высились великанские доспехи.

Выпавший из кованых рукавиц меч до сих пор лежал на полу. Солнечный князь выхватил его из ножен, и, недолго думая, рубанул волка наискось. Наточенный клинок прошел через звериное тело от хребта и до брюха, разрубив его на две части. Горихвост разжал челюсти, оглянулся, и увидел, как половины его тулова дымятся, туманятся и снова срастаются, будто два облачка, подогнанных друг к другу ветром. Пара мгновений – и его задние лапы снова задвигались, подчиняясь велениям головы.

Пасть оскалилась в злобной улыбке. Клыки обнажились, победоносный рык вырвался из гортани.

– Что, убили бессмертную душу? – издевательски расхохотался прозрачный волк.

Но тут, грохоча и сметая с верстака тучи опилок и стружек, на него налетел лев, выпрыгнувший из засады. Перепончатые крылья его растопырились, создавая воздушный водоворот. Лев охватил бока волка когтистыми лапами, а зубами вгрызся в его тощий круп.

– Ой! Ты чего? Мне же больно! – возмущенно тявкнул Горихвост.

Но льва этот горестный возглас только раззадорил. Он перевернул волка брюхом кверху и принялся валять по полу, кусая и раздирая когтями.

– Давай, рви его, лёва! – подзадоривал Сварог своего питомца, прижимая укушенную коленку и страдальчески морщась.

Дажьбог между тем отбросил бесполезный меч и сорвал со стены двойной лук с роговой перемычкой. Там же болтался и тул с целой связкой стрел, каждая из которых была тщательно собрана из четырех склеенных палочек, для лучшей дальности и пробивной силы.

– Ну, погоди, зверь! – мстительно прошипел бог-кузнец. – Сейчас ты увидишь, чем славится солнечный князь!

В руках светлого князя стрела засияла. Ее наконечник вспыхнул и загорелся, язычки пламени заиграли на острие.

Вот он, стрелок, не знающий промаха! Солнце, чьи прямые лучи настигают любого, кто не найдет тени. Горихвост нюхом почуял, что дело плохо. А лев, как назло, не унимался: похоже, он всерьез задался целью раскатать гостя, как сосиску на сковородке.

– Отвернись, лёва! – приказал Дажьбог, накладывая стрелу на тетиву.

Лев поднял голову и отстранился от беспомощной жертвы. Его хвост хлестнул по полу, выплескивая нерастраченную ярость. Рыжая кисточка на конце нахально опустилась на волчью морду. Горихвост повертел носом, сморщился и чихнул. Тетива солнечного лука зазвенела, горючая стрела расправила оперенье и устремилась Горихвосту в лоб, аккурат промеж глаз.

Лихо-марево, убивают! Огнем жгут! Калеными стрелами пырят! Вот и здравствуйте, милые боги! Мечтал лох о рае, да привратнику не приглянулся!

Горихвост хотел рыкнуть с досады, но вышло лишь по-свинячьи хрюкнуть. Издевается этот лев, что ли? Прямо в пасть сует свою рыжую метелку. Будь, что будет, но перед тем, как меня проткнут, я успею твой хвост измочалить!

Время на небесах то замедляется, то ускоряется. Стрела с огненным наконечником словно впала в оцепенение. Извивающийся клубком Горихвост видел, как она плавно движется к его макушке, но и мысли текли так медленно, что не успевали отдать приказ телу. Единственное, на что хватило его рефлексов – это изо всех сил сжать челюсти и прикусить ненавистную кисточку на конце львиной метлы.

Гривастый крылан взвыл, как резаное порося, и взметнулся чуть не к самому потолку. Волк под ним извернулся и юркнул под ноги коня. Полыхающий наконечник стрелы прошел мимо, обжег львиную гриву и с треском вонзился в деревянный верстак, отчего тот запылал, как костер. Белые перья на конце стрелы затрепыхались от мстительной радости – им было без разницы, в кого вгрызаться, в дерево или в живую плоть.

– Как ты мог промахнуться? – укоризненно бросил сыну Сварог.

– Он и не промахнулся! – высовываясь из-под брюха коня, оскалился Горихвост. – Гляди, как скулит твой обожженный котик!

Ой! Кажется, это я зря ляпнул. Вот ведь длинный язык, сколько раз клялся не давать ему воли!