Вурдалакам нет места в раю

Ошалевший от переполоха конь увидел, как прямо к его носу взлетает страшный, взъерошенный волк, взопревшая шерсть которого стоит дыбом, а кончик хвоста полыхает от пламени. Растопыренные когти тянутся к конскому языку, на котором переминается сено, украденное из набитого соломой мешка, а волчья пасть щерится в самой милой улыбке, на какую способен вошедший в раж хищник.

Ну и что должен делать в такой ситуации конь?

Видимо, вылупить налившиеся кровью глаза. Содрогнуться от ужаса. Взбрыкнуть. Встать на дыбы. Издать дикое ржание. И все это на голом инстинкте, без размышлений и тени сомнений.

А волк уже лез на седло, изо всех сил цепляясь когтями, а зубами ловя взметнувшуюся ввысь узду.

Прыг-скок! Вот так скачок! Мне до него далеко. Ай да конь!

Скакун так заметался по кузнице, что даже два бога не могли его остановить. Волк подскочил на седле и едва не слетел, но уздечка, зажатая в пасти, помогла удержаться. Сварог развел руки в стороны, ловя обезумевшего жеребца. Конь метнулся в сторону, заехал копытом в печное устье и раскидал горящие угли, от которых вспыхнуло мелкое крошево. Огонь перекинулся на деревянную лавку и начал поджаривать железного великана, молча сносящего это мучение. Конский хвост угодил в пламя.

Не знаю, что подумал конь, но только взвился он так, будто его стеганули плетью Великого Лиходея.

Горихвост глазом моргнуть не успел, как прямо перед его носом мелькнула завеса из темной ткани. От ее мягкой, бархатистой поверхности не отражалось ни лучика, и даже самые яркие отблески пламени, охватившего кузню, не могли вызвать бликов в ее пуховых ворсинках.

Мгновение – и голова волка угодила прямо в середку завесы, больше напоминающей темный провал в стене. Ткань намоталась вокруг головы, сжала уши и сдавила дыхание.

– Вот еще напасть! – рыкнул Горихвост сквозь пуховый бархат. – Тут все надо мной издеваются, что ли?

А конь уже нес его через порог, и неловкому всаднику повезло, что он не видел, через что приходилось пройти. Горихвосту казалось, что его перевернули и вытрясли душу, и только когда дикая тряска отпустила, он понял, что вырвался на запредельный простор.

Хрясь! – звонкая цепь упала коню под копыта. Горихвост бешено завертел головой, и пелена наконец размоталась и спала. Конь уже нес его по невзрачной пустоте, в глубине которой мерцали далекие звезды. Кузница опять спряталась за завесой – ее было не разглядеть. Зато оба бога, а с ними крылатый лев, преследовали Горихвоста, урча, рыча и ругаясь на все голоса.

Дажьбог поднял повыше лампу с сияющей звездочкой, и темный простор осветился. Сварог угрожающе замахнулся молотом, но конь так испугался, что резко скакнул вбок.

– Стреляй! – завопил бог-кузнец, обращаясь к сыну. – У него мешок с черной звездой. Если она упадет – то пробьет небо насквозь!

Горихвост скосил взгляд – на боку скакуна в самом деле болталась сума, в которой он давеча прятался, только теперь она была плотно набита только что выкованными жемчужинами, каждая из которых светилась, как сверхновая звездочка.

Дажьбог поставил лампу на невидимую опору и натянул тетиву. Вжих! – и лук распрямился. Стрела понеслась к беглецу. Горихвост ясно увидел, что полыхающий наконечник нацелился ему в грудь, норовя жадно впиться и высосать из души последние остатки сознания.

Волчья лапа сама поддала коню в бок, не дожидаясь, пока мысль дойдет до нее из головы. Когти вонзились в короткую шерсть, причиняя скакуну острую боль. Конь, не привыкший к такому варварскому обращению, встал на дыбы и едва не сбросил седока, зато стрела прошла мимо и вонзилась в суму, пробив в ней дырку с рваными, обожженными краями.

Возмущенное ржание наполнило окружающую темноту. От удара коня так тряхнуло, что Горихвост слетел с седла. И снова челюсти сработали раньше, чем до них дошел приказ головы – они сжали уздечку так сильно, что даже упав, волк повис на ней, как рыбка, которую подсекли на уду.

– Перестань! Жемчужина не должна выпасть! Прекрати стрельбу! – заголосил бог-кузнец, и по его тону чувствовалось, что промашка пугнула его не на шутку.

Дажьбог виновато засунул лук за спину и спрятал подальше стрелы. Крылатый лев заметался, пытаясь нагнать скакуна, но растревоженный конь прыгал, как горный козел на круче, и угадать его следующий шаг даже для опытного хищника было никак невозможно.

А Горихвоста болтало и било об огненный бок коня, покрытый такой мягкой, но такой горячей шерстью! Скок! – и его бросило на суму, из дыры в которой сыпались на простор белые, красные, голубоватые звезды. Прыг! – и его приложило головой о седло, отчего зубы едва не разжались. Только бы удержаться! Только бы не отпустить эту уздечку, иначе попаду в лапы к добрым богам, а они душу вытрясут!

Сыплющиеся из дырявого мешка звезды мячиками отскакивали от невидимых кочек и разлетались по черному простору, рассеивая кромешную тьму.

– Куда? Разлетятся – не соберешь! – рвал на себе волосы Сварог.

– Нет, так мы его не одолеем, – опустил руки Дажьбог.

Сварог кинул на него хитрый взгляд. Губы солнечного князя растянулась в ответной улыбке – коварной и тонкой.