Вурдалакам нет места в раю

– Изволишь шутить, царь забытых времен? А ведь мы действительно потрудились на славу. Какой была земля до богов? Голое поле, и во́ды, насколько хватает глаз. Мы превратили землю в цветущий сад, и оставили нашим потомкам, а они, неблагодарные, нас же и спровадили с глаз долой, лишь бы не видеть. Мы трудились над мирозданием на совесть, и оставили его в полном порядке. Не хочешь ли ты этот порядок нарушить? Зачем выбрался из пещеры? Может, твоя любимая кузня сгорела?

– Не волнуйся, любезный племянник. Обрушения моей кузни ты не увидишь, даже если дождешься скончания веков.

– Почему это?

– Потому что даже бессмертные не доживут до ее конца.

Крайне довольный триумфом хозяина, лев сложил крылья и гордо уселся на задние лапы, демонстрируя превосходство над обитателями шатра. Чтобы выразить им всю глубину презрения, он зевнул в полную глотку, задрал ляжку и принялся ее вылизывать.

Горихвост оказался у всех на виду, пометался налево-направо, понял, что скрыться не выйдет, и осторожно улегся на ворсистый ковер, положив морду на лапы, как комнатный песик.

Род раскрыл уже было рот, чтобы ответить на колкость Сварога, но тут полог шатра снова откинулся, и через порог царственно переступил Дажьбог, оправляющий драгоценные бармы на плечах.

Все трое государей разом умолкли и уставились на него, как на невиданное диво. У старейшины подкосились коленки, и он шлепнулся задом на кресло. Велес пожевал губами, попытался испустить удивленный возглас, но его попытка провалилась, и он поторопился запить неудачу вином. И лишь Перун вскочил на ноги и так резко отодвинул престол, что рогатина, прислоненная к высокой спинке, упала и грохнулась на ковер.

– Ты почему здесь? – набычившись на Дажьбога, выпалил он. – Чего прячешься за отцовской спиной? Где ты сейчас должен быть?

Синее корзно предводителя горней дружины так колыхнулось, что в ковровом королевстве небо сразу расчистилось и стало безоблачно-голубым. Звездочет задумчиво потер бороду и побежал докладывать государю о внезапной перемене погоды, но монарху было не до него: он храбро испытывал на себе неизвестные свойства великаньей крови, и, судя по тому, что с престола встать на ноги уже не мог без помощи пары охранников, весьма преуспел в этом.

Дажьбог внимательно оглядел свою однорядку, убедился, что выглядит небоблистательно, и с достоинством выступил из-за спины отца.

– Что я должен – не тебе судить, любезный брат, – с чудовищной вежливостью ответствовал он.

«Ой, лучше б они не ссорились, – пришло на ум Горихвосту. – Рассердятся – вспомнят, что собирались надеть мне на голову мешок и сбросить в пекло. У господ всегда виновата челядь…»

Он завилял хвостом, но на его миролюбивый жест никто даже не взглянул.

– В этот час ты должен править свою колесницу к Вечернему морю, – отчеканил Перун. – До захода осталось всего ничего. Солнце обязано закатиться в положенное время. Сразу после заката ты войдешь в свой дворец. Отдыхнув, пустишь коней на край света, сам сядешь в ладью и поплывешь по подземному океану к восточному острову, где и встретишь рассвет. Там ты вновь запряжешь коней, наденешь венец и направишь колесницу по небесной тропе, иначе новый день не наступит. Если не выполнишь всего этого в установленный срок – нарушится миропорядок.

– Миропорядок нарушился, когда мы ушли из Серебряного города, – с достоинством возразил Дажьбог. – Люди брошены на земле без присмотра. Их жизнью правит не воля богов, а слепой случай. Никто не ведет их за руку сквозь трудности и печали, как было прежде. Ты это называешь порядком?

– Что за неслыханное бесчинство? Немедля вернись в колесницу! – рассвирепел Перун. – Нынче осень, день должен идти на убыль, а ты затянул его сверх всякой меры. Меньше часа осталось, чтобы нагнать упущенный срок.

– А кто это заметит? – возразил Дажьбог. – Граница дня и ночи дошла до Гремячего дола, но весь край выгорел чуть не дотла. А что не сгорело – как раз сейчас тонет в водах потопа. Через час в живых не останется ни людей, ни зверей с птицами. К мертвым придет вечная ночь. Но пока они живы – пусть порадуются последнему часу, когда видят солнце.

– Ты что, мятеж поднял? – сорвался с места Перун.

Перемахнув через стол, он в один скачок долетел до Дажьбога и схватил его за грудки.

– Не смей перечить государям вселенной! – брызжа слюной, орал Князь небесной дружины. – Перестань своеволить! Подчиняйся! Я требую! Ты обязан!

Он с такой силой рванул драгоценные бармы, что сорвал их с плеч солнцебога. Радужные каменья градом посыпались на ковер, уминая ворсинки. Горсть крупных самоцветов закатилась под стол и наделала шуму в ворсяном королевстве, жители которого вообразили, что богатства сыплются прямо с небес.

Дажьбог с силой оттолкнул от себя разъяренного собрата, по взметнувшемуся корзну которого побежали синие веточки молний.

– Прекратить! Всем разом! Быстро! – загремел Сварог, и от его мощного голоса стенки шатра затряслись.