Вурдалакам нет места в раю

Не ожидавший такого подвоха конь дико заржал, поднялся на дыбы и резко скакнул ввысь. Всадник едва не свалился, вцепился руками в лошадиную шею и припал лицом к гриве. Скакун вознес его под нижний край туч, нависших над островом.

Рана змея как раз в этот миг затянулась, он хищно клацнул зубами и понесся догонять противника. Оба борца вновь сошлись в схватке, но теперь они оказались высоко-высоко – там, где клубились грозовые тучи. Вспыхнул огонь, молнии снова засверкали, но на этот раз они посыпались вдали от острова, попадая то в воду, то в верхушки горящих деревьев.

Убава с облегчением сложила крылья, а люди перевели дух, хотя гром продолжал грохотать над их головами.

Все взоры устремились ввысь. Всеволод, Воропай, Верхуслава задрали головы, чтобы получше рассмотреть, что происходит в поднебесье, однако оттуда виднелись лишь яркие вспышки огней и доносились оглушительные раскаты грома.

Змей пустил в ход последнюю уловку, которую приберегал на крайний случай. Он совершил в воздухе ловкий переворот и подставил Перуну желтое брюхо, по которому пробегали редкие язычки пламени. Короткие лапы с острыми когтями вытянулись вперед, словно намереваясь подловить противника.

Перун увидел, что ящера можно ткнуть рогатиной прямо в брюхо и, не раздумывая, направил коня вперед.

– Берегись! – рявкнул Горихвост, но его слабый возглас потонул в громовых раскатах.

Змей расчетливо выждал, пока всадник приблизится на уязвимое расстояние и забудет об осторожности. С драконьих когтей сорвались железные стрелы и дождем осыпали всадника и его коня. Острые наконечники прорвали лазурное корзно Перуна, оставили дырки в конской попоне и срезали роскошную бахрому, колыхавшуюся под стременами. Одна из стрел разбила в щепы задник седла, другая угодила коню в переднюю ногу, отчего тот захромал и сбавил ход.

Перун распахнул корзно – под ним оказалась прочная кольчуга со стальными пластинами на груди. Драконьи когти оставили на пластинах глубокие вмятины, но пробить их насквозь не смогли. Однако их жестких ударов хватило, чтобы ошеломить всадника и сбить ему дыхание.

Секиру, притороченную к седлу, сорвало, но оглушенный Перун успел подхватить ее левой рукой.

Люди на капище, задравшие головы и наблюдающие за боем, в один голос вскрикнули, словно драконьи стрелы ужалили их самих.

Конь споткнулся и припал на переднюю ногу. Всадник едва не вылетел из седла.

– Ну, дружок, потерпи чуток, – зашептал он коню на ухо. – Сейчас подберемся поближе, и я наконец уязвлю это чудище.

Горихвост ясно увидел, что Перун задумал предпринять решительную попытку победить змея. Вольно скакать на коне, как он делал прежде, было уже невозможно. Скакун послушался хозяина, собрался с силами и приблизился к чудовищу, но резвости у него поубавилось, и рассчитывать приходилось лишь на один точный бросок.

Змей, как нарочно, выжидал и готовился к сближению с противником. Он распахивал пасть и высовывал длинное жало, раздвоенное на конце. Но пламя больше не вырывалось из его глотки – то ли и он копил силы, чтобы пыхнуть по-настоящему, то ли боялся вспугнуть врага, который сам шел на съедение.

Расстояние между противниками стало опасным: Перун подъехал почти вплотную, без суеты нацелился и метнул рогатину прямо в разинутую драконью пасть. Бросок оказался метким: острие вошло змею в рот, рассекло высунутый язык и пробило насквозь нижнюю челюсть, отчего ящер вспыхнул багрянцем и засиял, как новорожденная звезда.

Древко рогатины застряло в пробитой пасти. Змей замотал головой, пытаясь избавиться от занозы, но отчаянные телодвижения лишь причиняли ему нестерпимую боль. Лихорадочные огоньки побежали по его чешуе, как во время тяжелой болезни.

Зрители с капища возликовали. Лутоха сорвал с тела драное рубище и швырнул ее в воздух. Дый стиснул в медвежьих объятьях князя, а Верхуслава прижала к себе Ярогневу. Леший Распут заплясал на одной ноге, широко растопыривая руки-сучья, и даже вредина-русалка зашлась в пронзительном визге, выражающем высшую радость.

– Наконец-то! – облегченно вздохнул Воропай. – После такого чудище уже не очухается.

– Да, эта рана должна быть смертельной, – авторитетно подтвердил Нежата и от избытка чувств хлопнул старосту по спине.

– Победа! – заголосил Щеробор, вылезая из-под забора.

– Погодите праздновать! – каркнул ворон.

Он оказался единственным, кто не поддался всеобщему ликованию. Перебитое крыло не позволяло Хорохору как следует двигаться, и от того он сидел на поваленном истукане и продолжал смотреть в небо, пока другие предавались веселью.

Ящер рывком сомкнул челюсти и перекусил древко, застрявшее в его пасти. Рогатина треснула и переломилась. По ее обломкам пробежали струйки огня. Змей изогнул шею и так резко тряхнул головой, что обломки выпали, и, догорая, понеслись вниз, к реке.

Горихвост только и успел, что проводить их взглядом. В темной воде отразились полыхающие щепы. Обломок потяжелее, со стальным наконечником в виде острого жала, плюхнулся неподалеку и обдал волка брызгами. Раскаленная сталь зашипела и погрузилась на дно.