Вурдалакам нет места в раю

Он не разжал бы зубы, даже если бы пришлось сверзиться вместе со змеем и разбиться с ним в мокрое месиво.

Однако Перун не дремал. Чудовище не успело пролететь и половины пути из поднебесья к земле, а хвост с острым шипом уже отделился, и пришел черед головы, повисшей на раненой шее.

– Ты свое дело сделал! Дай мне примериться и ударить! – велел Горихвосту Перун.

Волк попробовал высвободить челюсти, но те так плотно завязли в змеиной броне, что выдернуть их не удалось.

– Уйди прочь! – рассердился Перун, конь которого едва держался, чтобы не сорваться в безудержное падение.

Горихвост изо всех сил уперся лапами в горло дракона и начал вытягивать из него зубы. Его тело сжалось, мускулы напряглись, и даже хвост заходил ходуном, помогая держать равновесие.

Горний всадник не мог больше ждать. Он размахнулся пошире и нанес сокрушительный удар секирой по основанию шеи.

Глаза змея затянулись туманной пеленой, кожистые веки сомкнулись. Горихвост вдруг почуял, что жилы под его зубами перестали пульсировать. Судорожные движения и рывки чудища прекратились. Слабые огоньки, еще пробегавшие по чешуе, разом угасли. В теле, которое волк до сих пор сжимал, исчезли последние проявления жизни. По зубам Горихвоста заскрипело железо, и ему стало ясно, что угасшая плоть огненного чудовища превратилась в горячий металл.

Этот металл был еще жидким от жара. Призрачный волк наконец выдернул зубы из змеиного горла. Окаменевшая голова на длинной шее отпала от туловища и с шумом обрушилась в воду Змейки, попав точно в прежнее русло между мельницей и речным устьем. Крылья плюхнулись в омут, хвост с шипом – за запрудой, а тяжелая туша свалилась как раз перед берегом Крутояра, обдав людей и нечистиков мутной волной.

Речная вода зашипела, гася остатки драконьего пламени. Остывающая чешуя камнем пошла ко дну. Горихвост отскочил перед самой поверхностью вод. Горячие брызги прошли сквозь его шкуру, которая тут, на земле, была не плотнее прозрачного облачка.

Обалдевшие от невиданной свистопляски загонщики, Мироша и Славута, поднимали из воды Убаву. Берегиня осталась цела – лишь края перьев ее опалились, отчего крылья приобрели черную бахрому.

Перун пролетел над водой, убедился, что останки змея завязли глубоко в речном иле, и отрывисто бросил:

– За мной! Быстро на небо! Нам на земле делать нечего.

Убава взмахнула опаленными крыльями. Мироша со Славутой поддерживали ее, но дева-птица расхохоталась и оттолкнула их. Без посторонней помощи она взмыла ввысь, и, радуясь вновь обретенной свободе, сделала круг над головами людей.

– Вот теперь победили! – радуясь вместе с ней, воскликнул Лутоха.

Горихвост поискал глазами Ярогневу. Она стояла рядом с матерью, задрав к небу голову, и подставляла ладони под холодные струи, извергающиеся с небес. Капли текли по ее лицу, такому милому и родному. Горихвосту ужасно захотелось заглянуть в ее бездонные голубые глаза и приложиться к ее алым губкам. И ему стало грустно при мысли, что в своем нынешнем виде – бестелесного привидения – он скорее всего так напугает его, что она больше слышать о нем не захочет.

Ничего себе, привидение! Зубы до сих пор ломит от этой поганой чешуи. Чудище точно зарылось в ил? Не поднимется? Не оживет?

Перун настойчиво звал за собой, но Горихвост не успокоился, пока не пробежался, мягко скользя над водой, по всем местам, где затонули останки дракона. Хорошо хоть, нюх не отбило от таких передряг!

Лутоха настырно лез к воде – убедиться, что чудища больше нет. Кажется, он даже готов был нырнуть, хотя его рубаху и без того можно было выжимать – волна от упавшей драконьей туши окатила его с головы до пят.

Горихвост показался перед ним и тихо рыкнул:

– Не лезь!

– Горюня, ты? – Лутоха пытался разглядеть в сумерках то, что должен был представлять собой дух без тела. – Что-то ты бледный какой-то!

И сам расхохотался от своей шутки. Юродивый, что с него взять?

– Змей уже не вернется? Правда? – волновался он.

– Как будто ты сам не видел, что от него осталось.

Лутоха вроде успокоился, но тут же опять завертелся:

– Гляди, ливень какой! А у нас и так топко. Дождик – это к добру, но только не сейчас. Замолвишь за нас словечко? Ты лучше знаешь, перед кем…

И вправду: ливень продолжал хлестать из грозовых туч, как из ведра. Бесконечные струи заливали Змеиную гору, подавляя вспышки ярости, клокочущие в ее недрах. Клубы дыма, вырывающиеся из жерла, становились прозрачнее. Гора на глазах выдыхалась и переставала плеваться расплавленной лавой и стрелять раскаленными камнями.

Огонь, полыхающий внутри горной утробы, злился, шипел, но уступал потокам воды, льющимся из поднебесья. Наконец, пламя потухло, и лишь слабые струйки дыма все еще вырывались из щелей в горных склонах. Однако эти последние дымки уже не могли никого испугать. Извержение прекращалось, и вулкан впадал в спячку.

Однако людей, сгрудившихся на последнем клочке суши, не радовала эта новость. Те же потоки с небес заливали и Ветхое капище, подбираясь все ближе к подножию кумиров, и без того пострадавших от молний.