Вурдалакам нет места в раю

– В доме еще деньги есть? – рыкнул он на нее.

– Нет. Тут все! – с вызовом заявила она. – Бери серебро, чару и все, что пожелаешь, только дедушку отпусти!

Горихвост повертел монетки в пальцах, засунул их девке за вырез сорочки и осклабился:

– Твой дедушка столько не стоит. Нам таких даром не надо. Забирай, да песок за ним подмети. А то вишь, из него уже сыплется.

– Ага, вот он! – раздался в конце площади азартный возглас. – Нежата, гони зверя к Луже! Святополк Всеволодич, доставай меч! Покромсаем оборотня на куски, а кости собакам скормим!

Это кто такой смелый? Горихвост оглянулся. С дальнего края Веселой канавы на него надвигалась целая толпа во главе с княжичем и пожилым кметем. Впереди всех мчался старостин сын Головач, истошно размахивающий сучковатой палкой.

Вот, принесла их нелегкая! Поговорить не дадут. Только со старостой общий язык нашли…

– Отпусти старика! И дочку не трожь! – вопил Головач, вращая выпученными от страха глазами.

– Твоя дочка, похоже, мечтает, чтоб ее кто-то потрогал. Да только я ей такой радости не доставлю! – выкрикнул Горихвост, и, накинув на плечи длаку, со всех ног припустил в противоположную сторону улицы.

Глава 9. Конюх

Конюшня для вурдалака – место, признаемся откровенно, плохое. Лошади чуют в нем хищного зверя. Стоит их ноздрям уловить запах волка, как они начинают тревожиться, ржут и встают на дыбы. Вслед за лошадьми шум поднимают дворовые псы, и пошло гудеть все село, как будто сто чертей разом начали грохотать медными сковородками.

Нет, лошадям у нас никакого доверия. Не для нас этот вид тяглой силы, не для нечистых из Дикого леса.

Горихвост вбежал в распахнутые ворота господского двора и бросился к княжеским теремам, но там его встретил такой дружный лай дворовых псов, что пришлось метнуться в сторону и залезть под сломанную телегу, брошенную перед входом у длинной деревянной постройки.

В ноздри ударил невыносимый запах навоза и конского пота. Горихвост втянул воздух и высунулся, чтобы получше рассмотреть двери конюшни, оказавшейся всего в одном прыжке от его убежища. Вонь, идущая от конюшни, оказалась настолько сильной, что заглушила все остальные запахи. Ветер разнес ее по двору, псы потеряли нюх, успокоились и умолкли.

Воровато озираясь, Горихвост выскочил из-под телеги и сиганул в незапертые двери. Его занесло в длинный продольный коридор, тянущийся вдоль денников, в которых мирно шебуршились сонные лошади. Не останавливаясь, он затрусил вдоль невысоких дверок, отгораживающих стойла.

Запах усилился до того, что стало тошно. Нюх уже ничего не ловил, кроме конского пота, сена и ячменя. Однако из самого дальнего денника, видневшегося в тупике у глухой стены, несло прелой рогожей и старыми сапогами, вымазанными бараньим жиром. Так вот где вас искать, господин княжеский конюх!

Этот явно не лошадиный запах указал Горихвосту дорогу. Черный волк притаился, и бесшумной трусцой начал прокрадываться к дальней стене. Дверцы последнего денника были распахнуты, словно сами приглашали напасть, застав беспечного хозяина врасплох. Охотничий азарт ударил в голову и затмил все остальные чувства.

И тут над правым плечом кто-то всхрапнул и ударил копытом о землю. Горихвост поднял глаза. Здоровенный вороной жеребец высунул голову из стойла и склонился над дверцей, разглядывая незнакомца. Ноздри вороного раздулись, губы вздернулись, обнажая большущие зубы. Жеребец встряхнул пышной гривой, встал на дыбы и оглушительно заржал. Ему тотчас же ответили из соседних стойл, и уши Горихвоста сами собой прижались к макушке от дикого переполоха, поднявшегося сразу и справа, и слева.

С опаской оглядываясь на бушующих лошадей, он мигом одолел оставшееся пространство и ворвался в распахнутые дверцы последнего денника, однако уже на пороге споткнулся о брошенные оглобли, рухнул на пол и на полном скаку въехал носом в кучу навоза, которую ленивый конюх даже не думал убирать.

Заспанный Коняй приподнялся с кучи соломы, продрал глаза, увидел перед собой волка, вскочил, как ужаленный, и заорал что было дури. Ему ответило конское ржание, ставшее таким оглушительным, что Горихвосту казалось, будто дрожат скаты крыши, видневшиеся высоко над головой.

Коняй начал шарить вокруг, пытаясь найти хоть что-то, годное для драки. Однако под руку ему попадались то старое седло, то хомут, то негодные вожжи. Рваная упряжь валялась повсюду, явно показывая, насколько трудолюбив и приучен к порядку хозяин этого закутка. Не найдя ничего лучшего, он швырнул в Горихвоста хомутом.

Ого! А хомут-то тяжеленький! – почувствовал Горихвост, когда тот саданул его по лбу.

Этот случайный снаряд мог бы разбить ему голову, если бы не приложился мягкой обивкой – хомутиной, которой были обтянуты овальные половинки-клещи. Тут же, на клещах, болтались обрывки супони – кожаных ремешков, которыми половинки хомута завязывают на лошадиной шее. Горихвост выбрался из навозной кучи, выплюнул конец ремешка, забившийся ему в пасть, и, оскалившись, бросился в нападение.